Наследие Санторо

Скариани Аделина

— Отлично! Я согласна! Давайте проголосуем! Я уверена, что дядюшка Фредерико справится намного лучше меня с такой большой ответственностью.

— Вы слишком хорошего обо мне мнения, — льстиво склонил стан Фредерико с рукой у сердца.

— Проголосуем? Кто за кандидатуру Фредерико Альерти?

Аделина с волнением наблюдала, как нехотя и медленно на первый взгляд поднимаются руки, неуверенно и робко, но итог пришёл к единогласному решению — совет согласился, что на мгновение даже кольнуло по самолюбию Лины, как легко они смирились с её отказом. Но самое главное, что она избавилась от бремени нести ответственность за чужие жизни. На её стезе хватало ответственности за чужие смерти.

Звон хрусталя разнёсся

среди шумных возбуждённых голосов и непринуждённого смеха. В зале в одном из небольших поместий семьи-союзников Инрико отмечали скромную коронацию восьмого босса Санторо. Медлить не стали, в тот же день Аделина подписала составленный документ с передачей всех полномочий и власти мужу почившей тетки. И Фредерико с покорной скромностью принял этот титул сдержанно, но с большой благодарностью. И теперь Аделина наблюдала со стороны гущу праздничного настроения. Судьба Санторо и Вонголы её эгоистично не волновала.Она лишь упивалась маленький местью, что отдала наследие семье, и теперь Вария опростоволосилась, как и вся Вонгола. Аделина перебирала множество вариантов, один из которых сводился к безумной теории, что Франческо всё это время работал на Вонголу, либо на одну из союзных семей. Это многое объясняло, почему он ни разу не применил за всё время физическую силу ни к одному из представителей Вонголы. Зато Вонгола в лице Варии лишила её последнего члена семьи. Последнего лучика надежды на частичку семьи. Скрываемые вспышки гнева Лина запивала уже четвёртым бокалом шампанского. Дом на удивление казался заброшенным, даже пыль покрывала тонкой плёнкой дорогую мебель.

— Аделина, не выпьешь ли с дядей за его новый пост? — Фредерико с сахарной улыбкой преподнёс бокал шампанского, и Аделина, отсалютовав, залпом под пристальный взгляд Альерти, выпила до дна.

— Что вы решили делать с Вонголой?

— С Вонголой? Ну, пожалуй, я убью для начала Саваду Тсунаеши, — с неоспоримой невинностью пролепетал мужчина, забрав бокал племянницы.

— Убьёте босса Вонголы? Я не думаю, что это будет так просто.

Лина кашлянула, в горле запершило, точно насыпанным в глотку песком. А Фредерико не отрывал взгляда, заинтересованного, скорее даже заинтригованного, всматриваясь в лицо племянницы.

— Было бы, если бы мой иллюзионист не предал меня в последний момент, отдав мне пустышку.

Аделина встрепенулась, подняв ничего не понимающий взгляд на дядьку, что выкинул её бокал через плечо, и хрусталь разбился осколочным дождем. Точно по ожидаемому сигналу гости смолки, не менее заинтригованно наблюдая за разворачивающейся картиной.

— Правду говорят — не верьте иллюзионистам, те ещё подлецы. Хотя жаль Франческо, слышал, что в книге рейтингов Фууты он занял первое место сильнейших иллюзионистов. И на что он надеялся, забрав наследие? Оно ведь для него бессмысленно. Думал перетравить им всех обидчиков?

Санторо медленно отступала назад, рукой зашарив по столу в поисках ножа, когда Фредерико даже с места не сдвинулся, всё причитая на нерадивого подчиненного.

— Ты — босс Франческо? — дрожащая в волнении и ужасе Аделина споткнулась. Зал плыл в глазах точно пустынный мираж.

— Считал себя таковым, но Гвидо оказался той ещё занозой, как видишь, видимо, весь в мать. Впрочем, спасибо, дорогая племянница, что выполнила роль курьера и так любезно доставила товар точно по адресу. — Фредерико похлопал по карману, достав тот самый бутылек. — Банально, но твой отец создал любопытный яд на основе скорпионьего жала и человеческой заражённой крови с его антителами, твоей, кстати говоря. Действует только спустя сутки после отравления. А что так смотришь удивлённо? Думала, я тебя вот сейчас последним бокалом отравил? Ну, я же не настолько скучный. Убил я тебя ещё за завтраком вчера.

И с полным скорби и сочувствия взглядом Альерти снисходительным жестом подозвал своих людей.

— Можете начинать.

Аделина согнулась пополам, рвотный позыв сотряс тело, кровавая жижа выплеснулась под ноги, заполняя металлически-рвотным привкусом носоглотку. Рухнув на

колени, Лина извергла кровь на собственные колени, не в силах даже поднять голову. Мир вокруг закружился в пьяной пляске, пока Фредерико с отвращением морща нос, направлялся на выход вместе с потерявшими интерес соучастниками-гостями. Охрана разливала бензин на мебель, не жалея ни капли, последний удар резкого душка ударил по полу рядом, смешиваясь с выблеванной кровью и не переваренной пищей.

— Нет, — прохрипела Лина, она даже не могла заплакать, до сих пор не веря. — Как же тётка и сёстры…

— А, они не были моими дочерьми, какая разница кого убивать, их, тебя, я всё начал планировать ещё десять лет назад. Моя семья усыновила твоего брата, по сути, он мне всё равно, что племянник был. И именно он рассказал нам о Санторо, он наводил справки на твоего папашу и его разработки, жил идеей мести. И подкинул мне отличную идею, мол все останутся довольны, я ему позволяю вырезать всю семейку и отдаю тебя, а я забираю наследие и кресло босса. Выйдя на твою тётку, я быстро подвёл её под венец, подкинул им идеи со взятками и слухами о наследии. А твоя глупая тётка-курица развесила уши и с упоением уплетала всю лапшу, что я вешал ей, — с другого конца у выхода прокричал Фредерико и устало махнул рукой. — Но даже так твоя тётка оказалась не дура, наплела мне бред с ключом и сейфом, поэтому когда Франческо украл его у Савады, я обнаружил шиш с маслом. Пришлось давить, что поделать. Пришлось идти на жертвы, отрубить себе палец, чтобы иллюзии были покачественнее, а Вонгола лишила меня геморроя и сама занялась поисками, как видишь, всё вышло удачно, ты можешь собой гордиться, решила шарады своего чокнутого папашки. Правда, я ожидал, что-нибудь поэпичнее яда, но да ладно. Кстати, — интригующе протянул Фредерико, уже переступив порог, — я там краем уха слышал от твоей тётки, что ты учинила пожар в лаборатории отца. Я подумал, что будет справедливо убить тебя тем же способом, каким ты убила своего бедного папашу.

Чиркнувшая спичка упала на бензиновое озерцо у входа, и пламя змейкой распространилось по всей зале, разжигая языки, пожирающие мебель. Аделина кинулась вперёд, но упала ничком, пытаясь пластом отползти от бензиновых разводов. Пламя окружало кольцом, подбираясь спиралью, рыщущей змеёй в поисках наживы. Наживы, что упала щекой в вытекающую из носа струю крови. С последним стоном, вырвавшимся кровавым кашлем, Аделина смотрела в размытой картинке на пляски огня, точно пьяные неистовые девы в своём предсмертном танце. Боль внизу живота разрывала пополам, опоясывая поясницу и ноги. Но в полубессознательном состоянии Санторо молилась только одному, чтобы в этот раз она умерла окончательно. Ведь после всего она никогда не сможет посмотреть в глаза жизни. А главное тому, кто всё это время был прав, а она поступила как последняя дрянь.

— Достойный меня конец, — заключила Аделина, перед тем как огонь лизнул ноги, и Санторо потеряла сознание.

Кортеж автомобилей стремительно промчался мимо, Занзас в зеркало дальнего видения проводил удаляющиеся тени под сенью ночи. Навигатор указывал красной стрелочкой по направлению к адресу, который он смог пробить через разведку Варии — старое поместье враждующей семьи Вонголы, которая по последним новостям была распущена, и большая её часть присоединилась к семье Санторо. Дым приветствующе танцевал над кронами деревьев, Скариани прибавил газу.

Ворота, брошено раскрытые настежь, скрипели под дуновением ветра, Занзас выскочил из салона, смотря на дикий огонь, пожирающий скромное поместье. Если он не спятил, то информация окажется верной, как и с базой Франческо, и Аделина сейчас находится где-то среди тлеющих стен. Стоила ли она того, чтобы кидаться за неё в огонь? Наследие они, откровенно говоря, проебали, Вонголу вполне после долгих скандалов устроит ответ «погибла в несчастном случае, от независящих обстоятельств». Но смотря на огонь, Занзас видел всполохи мерцающего пламени ярости, покрывающего пламя Облака в руках Аделины и слова её странного миража.