Наследие

Моен Джой

– Но как-то же они поддерживали связь? Вы нашли номер телефона, письма, смс...

– Да, телефон – несколько входящих с одного номера, временного, и этот след обрывается.

– И больше ничего нельзя сделать? – вскрикнула Элисон, лихорадочно прокручивая в голове события последних дней в надежде понять, что они упустили.

– В тот день в полицию поступил анонимный звонок об убийстве, который как раз и привел констеблей в поместье Гренхолм. Я отследил номер – звонили из здания вокзала, – сказал Густав, но заметив проблеск надежды в глазах Элисон, опустил глаза. – Их камеры наблюдения направлены на кассы. Я просмотрел

все, что они предоставили, но вычислить, кто же встретился с Софией, не представляется возможным!

– Пообещайте, что не закроете дело, – прошептала Элисон.

– Конечно, – серьезно сказал Густав, но через пару мгновений взглянул на женщину с веселыми искрами в глазах. – Знаете какое забавное совпадение я заметил? Аарон клялся, что в тот день видел меня на вокзале, хотя меня не было в городе, и мой поезд приехал гораздо позже. По его словам, кто-то из пассажиров носил точно такую же шляпу как у меня. Это звучало как шутка, способ выставить меня перед начальством дураком, но на видео я и правда увидел мужчину в длинном плаще и светло коричневой классической шляпе, заостренной спереди как у ковбоев. Интересное совпадение!

Элисон вежливо улыбнулась и нахмурилась, стараясь припомнить, могла ли она тоже видеть описанную шляпу. Воображение рисовало ее в мельчайших деталях, но память отказывалась выдавать обстоятельства – вполне возможно, что такие продаются в местном магазине одежды. Женщина огляделась в поисках дочери и нашла ее в отдалении в компании священника. Мелоди задумчиво слушала и изредка кивала, но, заметив взгляд матери, тут же отвернулась и что-то быстро заговорила, видимо завершая разговор. Легкий укол сожаления пронзил сердце женщины – стоять рядом с Густавом в уединении и взаимопонимании было так легко и естественно, что прощаться с этим чувством после появления Мелоди совсем не хотелось. Спешно пытаясь придумать предлог для новой встречи, Элисон выпалила «Не хотите зайти к нам поужинать?» в тот же момент, когда внимательный Густав, мучимый теми же чувствами, тихо произнес: «Не могли бы вы заехать в участок и еще раз взглянуть на меч?»

– Ваше предложение выглядит гораздо заманчивее, – с улыбкой произнес Густав.

– О, я приготовила туртьер с говядиной и готова даже полить его кленовым сиропом, чтобы уговорить вас отложить на время поездку в участок. Поверьте, сегодня я бесполезна, – ответила Элисон и бросила взгляд на Бондаров. – Честно говоря, я приготовила больше, чем мы с Мелоди могли бы съесть, подумала, что неправильно оставлять родственников голодными. Но видимо они скорее отведают могильную землю, чем пирог, приготовленный моими руками.

– Думаю, они многое упускают. Я с удовольствием помогу вам расправиться с ужином. Не знал, что вы готовите.

– Ой, не говорите как моя дочь, – засмеялась Элисон. – Платье от Валентино не способно убить в женщине женщину. Что случилось с мечом? Разве мы не все выяснили в прошлый раз?

– Понимаете, – протянул Густав с тяжелым вздохом и потер переносицу. – Местная полиция работает несколько... отлично от констеблей в провинции. Все это время меч находился вместе с телом Софии во власти патологоанатома, что само по себе абсурдно. Когда мне его вернули, я заметил маленькую эмблему – гравировку – на лезвии, в той части меча, что была скрыта от наших глаз.

– Невероятно, – удивленно

подняла брови Элисон. – Вы рассмотрели что там?

– Она едва видна, скорее всего, стерлась от времени, и все же я хотел бы узнать ваше мнение.

– Потерять несколько дней, когда можно было действовать. Порой у меня складывается впечатление, что ваши коллеги заинтересованы в препятствии следствию, – скривилась женщина.

– Думаю, им просто недостает опыта.

Элисон кивнула, решив завершить разговор из-за подошедшей Мелоди. Девушка поздоровалась с суперинтендантом и фыркнула, разразившись жалобами на погоду. В черной сумочке от Calvin Klein приглушенно пискнул телефон, и женщина, извинившись, отошла в сторону.

На экране высветилось имя директора Бруклинского музея – Эдмунда Блэкмунда – заставив Элисон разочарованно вздохнуть. Небрежное отношение к работе оставило неприятные воспоминания, которые она старалась поскорее вычеркнуть из памяти, и теперь недоумевала зачем несостоявшийся работодатель бередит старые раны. Но стоило только Элисон открыть полученное сообщение, как ее тут же накрыли новые чувства – досада на саму себя и раскаяние. Бегло пробежав глазами вежливые приветствия, женщина впилась в информацию, которую не надеялась получить:

«Я выяснил, где могли изготовить подобную шкатулку. Такие делали только на заказ, и, если вы считаете, что она принадлежала вашей семье, то следует искать мастерские в ближайших городах. Согласно примерному возрасту шкатулки и манере изготовления, советую обратиться в «Старый дом» в Пинчер-Крик – сейчас это больше антикварный магазин, чем мастерская, но записи о старых заказах могли у них остаться».

Далее следовали извинения за возможную ошибку, но Элисон и без того понимала, что потребовала от него невозможное – определить мастера по фотографии изделия. Сама бы она ни за что за такое не взялась, спонтанная просьба была настолько абсурдной, что женщина даже о ней забыла. И сейчас корила себя за пренебрежение этим заботливым, достойным мужчиной. Что если в другом мире, в другой стране, в других обстоятельствам судьба уже давала ей шанс на счастливую жизнь?

Быстро набрав ответное сообщение, наполненное искренней благодарностью за помощь, Элисон убрала телефон обратно в сумку и вернулась к Густаву и Мелоди, застав обрывок разговора.

– Честно говоря, я мало о нем знаю, – пожал плечами мужчина. – Когда я приехал в город, он уже служил в приходе. Судя по тому, с каким уважением к нему относятся старожилы, можно подумать, что он старел вместе с ними.

– О ком это вы? – спросила Элисон, удивленно взглянув на дочь.

Девушка небрежно пожала плечами, но в глазах ее заблестели непокорные искорки, которые всегда появлялись в обществе матери.

– Я всего лишь спросила суперинтенданта про местного священника, Исайю, – ответила девушка, и улыбка ее стала шире, когда удивление на лице Элисон стало заметнее. – Но он здесь уже давно, а расчлененки раньше в Уотертоне не было.

– Ее и сейчас нет, – пробормотала Элисон, но, взяв себя в руки, воскликнула, – Господи Боже, какие глупости ты говоришь, Мелоди!

– Поговорим, когда окажется, что это он лазает по кустам под нашими окнами с наступлением темноты и рисует кровью на стенах, – продолжала веселиться Мелоди. – Кста-ати, может стоит узнать у Бондаров как София относилась к церкви?