Наследие
Шрифт:
— Не дороже денег. Главное, ты цел. Расскажи поподробнее, что там и как получилось…
*
До дома Верчезе он добрался с опозданием в десять минут. В маленькой гостиной сидел еще один человек.
Антонио Маретти.
— Ты задержался, — заметил Верчезе из глубокого кресла возле камина. Кажется, в последнее время он вообще не вставал на ноги, либо сидел, либо лежал в постели.
Ничего на это замечание не ответив, Лафонтен, сел в другое, ближнее к окну, кресло, достал
— Если я правильно понял, здесь намечается военный совет.
— Можно и так сказать, — вздохнул Верчезе. — Антонио, что ты говорил о сегодняшнем заседании?
— А я уже все сказал, — отозвался Маретти. — Дело, сфабрикованное от и до, Марко. Хорошо сфабрикованное. Нелепая случайность — непроверенное свидетельство. Иначе Бергману было бы не отвертеться. Если бы не смелость твоего воспитанника…
— Смелость, — поморщился Верчезе. — Это самоубийство, а не смелость. Неужели нельзя было разыграть это иначе?
Лафонтен не успел ничего сказать — за него снова ответил Маретти:
— Не тот случай, Марко. Сам знаешь, иногда приходится играть в открытую. А то, что было сегодня… Это… я не знаю, это просто катастрофа! Для Ордена, для всех нас.
— А прямо сейчас — для тебя, — проницательно заметил Верчезе. — Ты ведь не уверен, что не станешь следующей их целью? Антуан, мы решили, что новое расследование поручат тебе. Во избежание.
— Уже поручили, — отозвался Лафонтен, подперев голову рукой и прикрыв глаза. — Следующая мишень — вы, месье Маретти… А я веду расследование.
— И ты согласился? — спросил Верчезе.
— Валера думает, что согласился.
— А ты сам? Или он нашел, чем тебя зацепить?
— Было бы странно, если бы не нашел, — произнес Лафонтен, аккуратно стряхивая пепел с сигареты. — Вызвал меня к себе и отчитал, как мальчишку. Потом велел заняться сбором компромата на вас, а заодно напомнил… о семейных традициях служения Ордену. Ублюдок.
Старики переглянулись.
— Не посмеет? — поинтересовался Маретти.
— Еще как посмеет, — зло хмыкнул Верчезе.
— Уже посмел, — с горечью ответил Лафонтен. — Арман попал в аварию. Только что забирал его из полиции. Все обошлось, но это — предупреждение.
— Черт, — скривил губы Верчезе. — Ты не думаешь, что тобой занялась спецгруппа?
— Нет, не думаю. Лукас, конечно, та еще бестия, но за грязное дело просто так не возьмется. Копать под меня — пожалуйста, но покушения устраивать?
— И просто случайность ты тоже исключаешь? Всякое бывает на дорогах.
— Арман хорошо водит машину, я сам его учил. Но дело не в этом… Он рассказал мне, как все было.
— И?
— Альфреда Берка убили так же. Что же, спецгруппу подозревать в заговоре против Гроссмейстера?
Повисла тяжелая тишина.
— И что ты думаешь делать? — спросил наконец Верчезе. — Подчиниться?
— Это не выход. Если Валера сломает меня
— И что это может быть?
— У меня нет ничего конкретного. Валера замешан в финансовых аферах, про одну из них я узнал от Бергмана… Но это не то, даже если бы удалось найти доказательства!
— И только финансовые аферы?
— Нет. — Лафонтен достал и зажег вторую сигарету. — Я распутывал дело с убийством Берка, там есть кое-что, но данных пока мало. Я разберусь, конечно, но нужно время, а времени нет. И потом… Меня сейчас беспокоит кое-что другое.
— Что же?
— Почему я ничего не знал? Если это заговор… Ну, хоть что-то где-то должно было просочиться! Я же не первый день этими делами занимаюсь, черт возьми! Что я за шеф спецслужбы после этого?!
— Вот оно что, — протянул Верчезе. — Думаю, тут ты на себя наговариваешь. Не было никакого масштабного заговора. Валера просто воспользовался неопределенной ситуацией, и ему нужно время, чтобы утвердиться в новом качестве. Он боится. И пытается убрать или запугать тех, кто способен ему помешать. Если ты найдешь способ справиться с ним сейчас — ты выиграешь.
— Его поддерживает Дюссо. Я еще не выяснил, почему.
— Дюссо не станет пачкаться дружбой с Отступником. И от Валера открестится сразу, едва на него появится убедительный компромат. Открестится тем быстрее, чем больше будет шансов самому оказаться во все это втянутым.
— Возможно, вы правы, — пожал плечами Лафонтен. Помолчал, потом добавил с ноткой злого отчаяния: — Чушь все это. Компромат, разбирательства… Жизнь на пороховой бочке!
Верчезе и Маретти снова обменялись взглядами.
— А что не чушь? — прищурился Маретти.
Лафонтен посмотрел на него и снова обратил взгляд в темноту за окном. На душе у него было так же темно и холодно.
— Неужели вы не понимаете? Он не просто воспользовался неопределенной ситуацией. Он сам ее создал. Это он организовал убийство Берка, больше некому. — И договорил совсем тихо и окончательно: — Я раздавлю эту гадину.
Верчезе не удивился.
— И тем самым отрубишь голову гидре. Нет, мальчик мой, не с того надо начинать.
Они замолчали. Верчезе раздумывал, знакомо постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Он же прервал тишину:
— Антонио, будь любезен, достань мой блокнот. В тумбочке у кровати. И бумагу и карандаш захвати.
Маретти кивнул, сходил в спальню и вернулся с пухлой записной книжкой в потертом переплете. Лафонтен знал эту книжку, видел ее не раз. Правда, записи были зашифрованы, но сам Верчезе их читал без всяких шифровальных таблиц.