Наследие
Шрифт:
— Две? Боже мой… — Лафонтен нервно усмехнулся, откинув край одеяла и начиная расстегивать пуговицы просторной блузы.
Что там делают помощницы Роше, он даже видеть не хотел. Несколько раз вздохнул, вгоняя сбившееся было сердце в нормальный ритм. Прикрыл глаза.
Пуговица застряла в петле, он с внезапным раздражением дернул ее сильнее — и вскинулся, когда поверх его руки легли чужие пальцы.
— Что?
— Тише, — улыбнулась Дана. — Позвольте мне.
Он, растерявшись, посмотрел на ее руки, на закатанные по локоть рукава блузки,
— Но почему вы?
— Профессор Роше мне вас не доверит, если сам не посмотрит на меня в деле.
Она откинула блузу с его правого плеча и мягко провела ладонью по его руке до локтя. По-своему поняла нервную дрожь и напряжение:
— Месье Антуан, я знаю, что делаю. Расслабьтесь, пожалуйста.
Он молча прикрыл глаза.
Касание теплой женской ладони. Он заставил себя сосредоточиться на этом ощущении, отодвигая все остальное — шелест, приглушенные голоса, звякнуло стекло, потом металл, резко пахнуло спиртом, холодная влага пробежала по коже… Кажется, ему удалось даже не вздрогнуть.
— Очень хорошо, — сквозь звон в ушах пробился голос Роше. — Вы точно не работали в медицинской сфере, мадемуазель?
— Я просто не забываю то, чему когда-то научилась, профессор.
Лафонтен вдохнул, выдохнул и открыл глаза. Шевелить правой рукой было еще больно, и он оправил блузу левой. Роше, присев на кровать вместо поднявшейся Даны, взял его за руку, считая пульс. Кивнул:
— Все в порядке.
— Может быть, стоит сделать перерыв? — негромко спросила Дана.
— Нет, — коротко отозвался профессор и поднялся, снова уступая ей место.
Дана пожала плечами и села на кровать.
Вторая инъекция была внутривенной. Прежде Лафонтен думал о ней с тихой обреченностью приговоренного, но сейчас вдруг почувствовал, что дурнотный страх отступил. Он почти спокойно смотрел, как Дана подсовывает ему под локоть тугой валик, закатывает рукав и перетягивает руку жгутом. У нее действительно получалось ловко.
Ее руки. Узкие ладони, не тонкие и нежные — твердые, привычные к оружию и способные сжиматься в очень крепкие кулаки. От их касаний, сразу осторожных и уверенных, становилось тепло и почти не страшно.
Почти не страшно.
Не желая испытывать свою выдержку сверх меры, он все-таки закрыл глаза.
*
Спустя немного времени он, застегнувшись и оправив рукав блузы, успокоенно устроился на подушках и прикрыл глаза. На сегодня все.
Рука немного побаливала после укола, но это пустяки, рассосется. А дышать стало легче, может быть, удастся спокойно заснуть.
Дана тихонько подошла, поправляя и застегивая пиджак. Присела рядом, на пушистый ковер, облокотилась на край постели и подперла рукой голову.
— Как вы? — спросила она с мягким сочувствием.
— Уже лучше.
— Мне показалось или что-то не так? Я вам сделала больно?
Что ответить? Что дело не в боли,
— Ничего, Дана. Все в порядке… Вы молодец.
Она улыбнулась:
— Хорошо. Теперь вам нужно отдохнуть.
Лафонтен понял, что она сейчас уйдет, и приподнялся на локте:
— Дана, подождите.
— Да?
— Вы не передумали?
Она приподняла было брови, но почти сразу недоумение сменилось упрямой морщинкой возле губ:
— Я же обещала.
— Я освобождаю вас от этого обещания. Подумайте еще раз.
— Я не беру назад своих обещаний. Если вам не нужна моя помощь, я навязываться не буду. Но, по-моему, нужна.
— Боже мой, — он откинулся на подушки, не зная, смеяться или сердиться. — Таких строптивых секретарей у меня еще не было!
— Ну так сделайте мне завтра выговор, — снова улыбнулась она, поднимаясь на ноги. — А теперь отдыхайте. Спокойной ночи.
Роше вышел из комнаты последним и прикрыл за собой двери. Немного погодя дверь снова отворилась, пропуская Патрика.
— Я устроил мадам в угловой комнате, — сказал он, обходя и закрывая окна.
— Да… хорошо.
— Она просила разбудить вас в три часа ночи.
— Да. Спасибо, Патрик, ты свободен.
Камердинер включил ночник, погасил верхний свет и удалился. Снова оставшись один, Лафонтен улегся поудобнее и прикрыл глаза.
А в три часа ночи надо проснуться…
Ничего, Роше сказал, что это только в первую ночь. Один укол можно вытерпеть, к тому же у Мадлен тоже легкая рука, он помнил еще по клинике.
Но все равно — это будет не Дана.
Каким новым и приятным было чувство от прикосновений ее рук! Он, наверно, только сейчас понял, что за три года знакомства и совместной работы она касалась его первый раз.
Как странно. Он так хорошо ее знал: каждую черточку лица, каждый завиток волос, родинку на плече, запах ее любимых духов.
И он знал, что девочка к нему неравнодушна, хотя и считал это чувство не более серьезным, чем влюбленность молодой студентки в пожилого профессора. Бывает, конечно, что и профессора ответно влюбляются в молоденьких студенток…
Вот только ему-то сейчас это надо ли?
========== Глава 4 ==========
Он докурил сигарету и отвернулся от окна. Потом прошел к столу, сел и снова придвинул к себе папку с сегодняшними донесениями.
Сверху лежал лист, только что отдельно принесенный Даной.
«8 октября неизвестными была предпринята попытка похищения Энн Линдси, бывшей подруги Бессмертного Дункана МакЛауда. Похищение сорвалось благодаря помощи А.Пирсона. Участие в деле других Бессмертных не доказано, но я считаю нужным обратить внимание Службы безопасности на этот инцидент. Характер информации, использованной похитителями, позволяет заподозрить источник среди Наблюдателей либо бывших Наблюдателей, ушедших в отставку четыре года назад. Джозеф Доусон».