Наследие
Шрифт:
— Жаль беднягу Кренстона, не виноват он в том, что так повернулось, — говорил Верчезе, не скрывая озабоченности. — Но парни правы, дело дрянь.
Лафонтен перелистывал папку с материалами дела.
— Да, ничего хорошего, — согласился он, дойдя до последней страницы. — Значит, ФБР.
— Что думаешь?
— Пока не знаю. Надо смотреть на месте. Но… — он аккуратно свернул папку, извлек из кармана портсигар и некоторое время рассматривал вензель на крышке, — Прятаться надо там, где людно, а законопослушных граждан больше, чем тайных шпионов. Я поеду в Денвер
Верчезе откинулся в кресле, помолчал, соображая, потом коротко кивнул.
*
…Он появился в штаб-квартире снова через месяц.
Казавшееся безнадежным дело было закончено, подробный рапорт написан. В отделении ФБР в Денвере вдруг случилась внутренняя проверка, после которой преследовавший Майкла Кренстона агент сам стал героем служебного расследования. В то же время, дело серийного маньяка, за какие-то пару месяцев оставившего в городе пять обезглавленных трупов, столь же внезапно получило новые факты. Эти факты однозначно уводили расследование от личности Кренстона, и про него просто забыли. А когда вспомнили, его уже не было ни в Денвере, ни вообще в Штатах.
Очень богатым воображением должен был обладать сыщик, чтобы связать эти события с приездом в Денвер французского аристократа, который разыскивал старого друга, пропавшего еще во время войны. В ФБР таких фантазеров не нашлось…
Кренстон не остался Наблюдателем, решив скрыться не только от властей, но и от Ордена. А его спасителю досталось воспоминание из тех, какие в памяти остаются накрепко.
«Теперь я никогда не буду считать Стражей Трибунала бездушными палачами…»
Верчезе читал рапорт, страницу за страницей, приподнимая время от времени бровь.
— Черт побери, Антуан! — произнес он задумчиво, бросив папку на стол. — Наши парни уже об заклад биться начали, справишься ты с этим делом или нет… Похоже, проигравших будет больше. Ты вот это все провернул, чтобы вытащить одного агента, да еще и по факту бывшего?
Лафонтен отвернулся от окна и аккуратно стряхнул с сигареты пепел.
— Только не говорите, что Первый Трибун будет недоволен излишней тратой сил и времени.
Верчезе побарабанил пальцами по столу:
— Почему же будет? Он уже недоволен.
— Люди не расходный материал, Марко, и если месье Дюссо этого не знает, это не моя забота. Но дело в принципе. Вы сами говорили — это ФБР. Если мы можем оградить свою деятельность от внимания спецслужб, значит, мы делать это должны, на любом уровне. Если не можем — вся наша секретность не стоит выеденного яйца.
И снова на лице Верчезе не отразилось ничего, кроме сосредоточенной задумчивости.
— Мнение Дюссо по этому вопросу не единственное. И с мнением Верховного Координатора оно не совпадает. — Он вздохнул, как будто что-то для себя окончательно решив. — Не знаю, человек ты или дьявол… но второе даже предпочтительнее. Я ухожу в отставку. Рапорт уже подан. Через два месяца займешь мое место.
*
…Он поднялся на высокое крыльцо своего дома, уже чувствуя
Дверь открыл Патрик Артье, его камердинер и компаньон:
— Добрый день, месье Антуан.
— Увы, не такой уж и добрый.
— Вам снова плохо.
— Да, мне снова плохо… — Он пересек светлый просторный холл, на ходу расстегнул и стряхнул на руки Патрику пальто. — Не начинай все с начала, Патрик, у профессора Роше я был. И да, сегодня он сам к нам приедет. Вероятнее всего, не один. Так что у нас будут посетители в шесть вечера.
— Понятно, — кивнул Патрик, поднимаясь вслед за ним на второй этаж. — Вы хотите отдохнуть до их прихода?
— Да… помоги мне… переодеться.
Прямо сейчас, Патрик был единственным человеком, перед которым ему не было нужды держать лицо и скрывать свое состояние. Прожив в особняке всю жизнь и тридцать пять лет назад унаследовав место своего отца, Патрик видел и слышал все, что только возможно. Был он моложе хозяина на четырнадцать лет, но, если в юности чего-то из увиденного и не понял, то времени на понимание имел предостаточно.
В спальне было прохладно и свежо. С помощью Патрика Лафонтен переоделся в пижаму и, опустившись на кровать, облегченно вздохнул. Поморщился:
— Отвратительное ощущение… Когда я успел превратиться в такую старую развалину?
— Ни во что вы не превратились, — ворчливо отозвался Патрик, поправляя подушки. — Просто не лечитесь вовремя и не отдыхаете. Кто же такое долго выдержит?
Лафонтен усмехнулся, улегся и натянул повыше на грудь одеяло. Закрыл глаза.
— Разбуди меня в половине шестого. И окна не закрывай.
— Да, месье Антуан.
Дверь чуть слышно стукнула, и Лафонтен понял, что остался в комнате один. Тишина и прохла-ада-а…
*
…Сообщение о грядущем назначении его шефом Службы безопасности все же оказалось сюрпризом. Следовало отдать должное таланту Верчезе. Даже после длительного знакомства он оставался для Лафонтена непредсказуемым, куда в большей степени, чем Высшие Стражи — Гроссмейстер и Трибунал.
Верховный Координатор Альфред Берк, уроженец Франкфурта-на-Майне, получил свой титул всего на полгода раньше. Краткого знакомства оказалось достаточно, чтобы Лафонтен угадал в этом человеке подобного себе и счел, что здесь проблем с взаимопониманием не будет.
Сложнее обстояли дела с членами Трибунала. Конечно, с ними Лафонтену уже приходилось иметь дело, но исполнитель вердиктов — одно, шеф Службы безопасности — другое. Первый только выполняет приказы, второму не приказывают, пока не выслушают его мнение. Эту разницу в отношении Лафонтен почувствовал сразу.
Определенно симпатию ему выказал только Второй Трибун, итальянец Антонио Маретти, возможно, потому, что они с Верчезе были старыми друзьями. Японца Омато Нураками вообще сложно было понять, до того он был не-европейцем. Да и Третьим Трибуном он стал совсем недавно, присмотреться к нему времени не было…