Наследница чужих богов. Часть 2
Шрифт:
Словно почувствовав ее черные мысли, Рэм подошел к ним ближе, но Кайя поспешно спряталась за спину галеата. Сама прижалась к нему.
— Кайя, отпусти его.
— Разве я его держу? – она демонстративно развела руки, напоказ оголив незаживающие раны.
— Не поступай с ним так…
— Тогда дай мне уйти, ал-шаир халифата.
Рэм лишь отрицательно качнул подбородком.
— Нет.
— Нет – так нет… – провоцируя, намеренно играя, протянула она.
С его близостью по ее венам растекалась горечь лжи, тело потряхивало. Все внутри нее ломалось на части, кричало, рвалось к нему: в его плен, к его
— Вот чего я не должна была видеть в своей памяти?! – не удержавшись, Кайя уступила обиде. – Вашей милости? Твоей доброты? Или собственной казни?
— Ты была не готова к такой правде.
Ровный, безучастный тон в его голосе окончательно выбил почву из-под ее ног.
— Знаешь, как мне удалось выжить? – не обращая внимания на его слова, сорвалась она. – Тебе интересно узнать?.. Вы меня не заметили. Не заметили остатков жизни во мне. Вы думали, что в том пересохшем озере только трупы, а я еще дышала. Но вам показалось недостаточным сгноить нас заживо. Нет, одной смерти вам было мало. Вы подожгли тела…
Не дождавшись реакции с его стороны, Кайя взволнованно продолжила.
— Меня спасло лишь то, что вы ушли. Но и выбравшись на поверхность, я еще часами лежала рядом с тем погребальным костром. Я наелась пепла на всю оставшуюся жизнь, ал-шаир халифата, напилась дымом так, что он и по сей день душит меня в кошмарах.
— Я сожалею…
— О чем? – грубо перебила она. – Ты сожалеешь не о содеянном. Нет. Лишь о том, что я теперь это помню. В тебе нет ни капли раскаянья. Ничего!
— Мне не за что вымаливать прощение, Кайя. Ты должна понимать, что такое долг, верность клятве. – теряя терпение, произнес Рэм. – Но мне жаль, что ты прошла через все это. – его голос стал мягче. – И я не собирался возвращать твои воспоминания не только потому, что заслуживаю в них ненависти. Ты же видишь, Кайя. Ты же понимаешь теперь, что твоя память опасна не только для тебя. В ней осколки, твоя боль, безумие крови.
Кайя вновь спряталась за Тамерланом, не зная, что еще сказать. Видеть своего диара таким: правым, непримиримым, с черными крыльями мечети за его спиной, было выше ее терпения.
— Не говори мне о моем безумии. – едва слышно из своего укрытия произнесла она. – Ты его еще даже не видел.
— Да, я был там, на вашей казни. – спокойно заговорил Рэм. – Но о том, что ты это вынесла на себе, узнал лишь из твоей памяти. Я был там всего несколько минут, Кайя. В назидание. Халиф собирался бросить в ту погребальную яму и Мириам. Я сделал выбор в пользу сестры, но не думай, что я не помню ваших криков, стонов, тихих молитв. Они живут во мне болью моего народа.
— Если это так, – стараясь говорить без дрожи в голосе, зашептала Кайя, – если тебе не безразлична судьба и твоего второго народа – леварцев, я прошу тебя, Рэм, прояви милосердие еще раз – дай мне уйти.
— Нет.
Кайя в миг ощетинилась.
Выступив из-за спины Тамерлана, она соединила свою руку с его, предупреждающе посмотрев вперед. Не дав себя прервать, быстро заговорила.
— Помнишь, ты сказал мне, что я отмечена благословением твоего Творца? Что мне открыты воды священной реки. – ее губ коснулась ехидная ухмылка. – Но ты забыл упомянуть, что я не просто вижу Имардан. – вытянув свободную ладонь вперед, она мимолетно коснулась
С ее прикосновением в воздухе вибрирующей струной прокатился серебристый звук, незримым эхом разлетаясь поверх руин города.
— Когда-то ты уже сделал выбор в пользу своей крови – Мириам. Ты ее спас. – многозначительно посмотрев на его племянника, она прищурилась. – Мне любопытно, кого ты выберешь теперь, ал-шаир? Его или меня? За кем пойдешь в бездну?
Кайя вплотную приблизилась к Тамерлану. Тот так и стоял на прежнем месте, не осознавая ни смысла в ее словах, ни их холода.
— Скажи мне, ал-шаир халифата, – ее взгляд вернулся к Рэму, – что ждет глупца, рискнувшего войти в воды Имарадана неподготовленным?
Рэм глухо ответил:
— Смерть.
— А если ты ему поможешь? Если будешь рядом и успеешь направить?
— Кайя… Прошу.
— Скажи мне, он выживет?
— Я не знаю. Возможно. Не делай этого.
— Тогда дай мне уйти.
— Не могу. – в который раз отказал он, быстро добавив. – Ты моя ни-адда. И за твои действия ответ несу только я.
— Никто и никогда более не посадит меня на цепь.
— Этого не будет, Кайя, – поспешил заверить ее Рэм.
— Ложь!
— Обещаю, убийство муфтирия тебя не коснется…
— Как же ты слеп! – Кайя отмахнулась от его слов, с силой зажмурившись. – Ты был моим самообманом, Рэм, а я хочу проснуться! Хочу видеть! И вам всем тоже придется столкнуться с правдой! И да поможет твой бог, ибо правда эта тебе не понравится.
Она горько улыбнулась.
— Ты не найдешь его тело. Он не варши, не дарх, он даже не человек – этот твой муфтирий. И на твоем месте я бы поспешила домой, к своей сестре. Но, ты уже опоздал, ал-шаир халифата. Ты опоздал на целую жизнь.
— Одумайся, прошу…
Привстав на цыпочки позади галеата, она беззвучно шепнула.
— Прости, Мэл...
Её руки на его талии разжались, словно освобождая, но уже в следующую секунду Кайя ударила Тамерлана в спину. Он даже не успел вскрикнуть. Мгновение – и воды Имардана опутали его безвольное тело, сковывая, поглощая, утягивая в свою бездну.
Рэм тут же оказался рядом. В последний момент он перехватил руку галеата, удержал, но вот ее поймать не сумел. Она с трудом вывернулась из-под его силы.
— Кайя!!! – взревел он, но его окрик остался без ответа.
Кайя уже не слушала.
Заткнув совесть, не испытывая ни боли, ни ужаса, ни сожалений, запретив себе даже оглянуться, она побежала вперед.
Глава 4
Едва не выпустив руку племянника, Рэм сменил захват.
Кайя была уже в метрах десяти от него. Окруженная его людьми, она попалась в кольцо. Он заметил первые летящие в ее сторону петли, расслышал свист энергии вокруг, но почти сразу вернулся к Тамерлану.
Ему удалось замедлить его падение. Отражая нависшее небо, впитывая собственный рев, сам воздух, воды безжалостно терзали податливую плоть. Имардан вскипал. Открывшийся перед ними водоворот не прекращал утягивать племянника во мрак, невидимыми змеями опутывал его тело, вгрызался жалящими клыками, рвал, разбивая на мириады отдельных частиц. Мэл словно крошился, и с каждым мгновением удержать его, не позволив обратиться в ничто, становилось все сложнее.