Наследница огненных льдов
Шрифт:
Сначала я не придала значение странным сучковатым веткам впереди нас, и даже не стала разглядывать их, когда проходила под ними. А потом Эспин задрал голову и уставился вверх.
– Что такое? – спросила я.
– Посмотри сама, – предложил он.
Я подняла глаза и обомлела – между двух веток кто-то втиснул три рёберные кости.
– Наверное, – предположил Эспин, – рысь охотилась и затащила добычу на дерево.
– А рысь может охотиться на людей? – на всякий случай спросила я.
– Вряд ли, не те габариты. Ей нужен кто-то
Что ж, ладно, это немного успокаивает. А то мне бы не хотелось идти и всё время озираться, не сидит ли на ближайшем дереве дикая кошка, чтобы прыгнуть мне на спину и перегрызть глотку.
Мы продолжили петлять между карликовых деревьев, но вид новых ветвей с подвешенными костями заставлял нервничать и искать хоть какое-то рациональное объяснение
– Сколько же рысей в этом лесу? – не рассчитывая на ответ, спросила я. – Они тут что, стаями охотятся?
– Не должны бы.
И вот впереди показался череп. Если бы не ветвистые рога, я бы подумала, что принадлежал он корове или ещё какому скоту. Кто-то водрузил его на верхушку обломанного дерева, и это точно не мог быть зверь.
Потом потянулась череда деревьев с новыми костями из самых разных частей тела, затем снова показалась ветка с черепом. Он был куда меньше оленьего, но с огромными глазницами и невероятно длиннющими клыками, что опускались ниже челюсти.
Мы всё шли и шли. Кости, кости, черепа – этот жуткий лес навевал самые неприятные мысли. А когда мы с Эспином увидели массивный вытянутый череп с внушительными клыками что снизу, что сверху, Эспин заключил:
– Медведь.
Никакое животное не смогло бы задрать лесного медведя, а потом затащить его тушу на дерево. Кости и черепа убиенных зверей туда поместили люди. Только зачем? И почему в таком огромном количестве?
– Брум. Брум! – позвала я его, и хухморчик нехотя высунулся из сумки Эспина так, что недовольная физиономия торчала между мохнатых пол парки. – Что это за лес, ты знаешь? Кто убил этих зверей? Зачем?
Брум лениво зевнул и нехотя протянул:
– А ведь я говорил вам, предупреждал, а вы не слушали и попёрлись непонятно куда…
– Давай не сейчас. Так ты знаешь, что происходит в этом лесу или нет? Ты тут раньше бывал?
– Бывал ли я? Ещё бы. Здесь всегда полно мертвечины. Кочевые охотники разъезжают верхом на своих оленях по лесам и стреляют пушного зверя на продажу. Потом они обдирают с него шкуру, обгладывают мясо, а кости всегда вешают на деревья.
– А зачем именно на деревья?
– Зачем? А мне почём знать? Среди этих племён полно ненормальных шаманов. Наверняка это они наколдовывают с помощью костей свои чёрные ритуалы, а зверьё приносят в жертву подземным божествам. А может и случайных путников они тоже умерщвляют на прокорм злым духам.
Лучше бы он этого не говорил. Мне сделалось так жутко, что идти дальше совсем не хотелось. Только Эспин не придал значения словам Брума, а просто запахнул парку, чтобы хухморчик скрылся с глаз
– Эспин, – жалобно звала я его позади, – а что, если всё это правда?
– Глупости, – отмахнулся он, не сбавляя шаг. – В Сульмаре живут такие радушные люди, а в дне ходьбы от него людоеды? Не может этого быть.
Что ж, может и так. А что это за строения маячат впереди, прямо на деревьях? Мне сделалось любопытно, и я уверенно зашагала вперёд, лишь бы скорее подобраться к прямоугольным низеньким срубам.
К моему огорчению это были вовсе не дома и не амбарчики, а всего лишь ящики, приземистые, длинной в человеческий рост, из самых банальных досок. Что они делают на деревьях, что в них хранится? Ответ не пришлось долго искать.
Стоило подойти к одному ветхому ящику, от которого отошла боковая доска, и я увидела торчащую из неё корявую ветку. А потом я подошла ещё ближе и поняла – это не ветка, а человеческая рука с наполовину истлевшей плотью.
Завизжать от ужаса и отвращения мне не дал Эспин, он просто закрыл мой рот рукавицей и дал знак молчать. Когда он понял, что я немного успокоилась, то убрал руку и стянул с плеча ружьё. Сняв чехол, зарядив ружьё, Эспин поставил его на предохранитель и, что характерно, снова вешать на плечо не стал. Он так и держал его в руках, пока мы медленно, постоянно оглядываясь, продолжили идти вперёд.
– Эспин, мне страшно, – вполголоса призналась я. – Ты будешь стрелять, да? В кого?
– Не знаю, – ещё тише шепнул он мне. – Но если кто-то сейчас наблюдает за нами и у этого кого-то дурные намерения, пусть увидит ружьё и поймёт, что мы тоже настроены решительно. Пошли.
Я поняла, что Эспин просто блефует – не станет он ни в кого стрелять, тем более, если нас окружит племя тех самых людоедов и потащит на вертел. Он не боец. Вот если бы нашим проводником был Мортен Вистинг… Но его с нами нет.
Глава 47
Во время похода по заснеженному лесу я вздрагивала от малейшего шороха за деревьями, озиралась на каждую тень, ожидая, что вот-вот из-за кустов кедрача выскочат злые люди и вмиг освежуют нас с Эспином, а наши кости аккуратно сложат в ящик на дереве.
Время шло, ничего подозрительного вокруг не происходило, и тем страшнее было увидеть серую громадину за кустом рябины. Если бы ружьё было в моих руках, с перепугу я бы точно выстрелила. Хорошо, что им распоряжался Эспин, иначе ни в чём не повинному оленю пришёл бы конец.
Когда он вышел из-за куста, я долго смотрела на него и не могла понять: так олень это или нет. Вроде бы рога имеются, пусть и не ветвистые, а будто обломанные, и ростом он всё же довольно мал. Но где же пятна на боках, где грация, где изящество как у делагских лесных оленей? Этот не вздымал гордо голову, чтобы оглядеть нас, а продолжал рыть копытом снег в поисках пропитания.