Наследница огненных льдов
Шрифт:
– Ну, как ваши успехи, Крог? – первым делом спросил его Вистинг.
– Превосходно, – не скрывая радости, отозвался Эспин. – Сделал всё, как вы и сказали. Был щелчок, рука встала на место. Тэйми теперь свободно ею шевелит. Покажи, Тэйми.
Она вытянула руку, завела её за спину, потом подняла над головой. И вправду, Эспину удалось вправить вывих, пусть он и делал это впервые в жизни.
– Вот и хорошо, – заключил Вистинг и лукаво добавил. – Если всё получилось, что же вы так долго не возвращались? Ах да, семейные дела, понимаю.
Было видно, как Эспин
Пока Эспин придерживал нарту и помогал Тэйми привязывать полозья, а Вистинг распрямлял каркас палатки, мы с Брумом зашивали порванные холхутовыми клыками рюкзаки.
За рукоделием я всё думала и не могла понять, что же такое случилось между Эспином и Тэйми всего полчаса назад помимо вправления вывихнутого сустава. Он переменился к ней, как-то иначе стал смотреть на неё, я это не просто видела – чувствовала. Вот и сейчас он так заботливо облегчает ей труд, и будто не было никогда напускного безразличия к ней с его стороны.
Что же случилось? Эспин отвёл Тэйми в сторону кедрачей, уложил на шкуру, заставил снять кухлянку, чтобы осмотреть плечо. А потом он наверняка попросил её спустить лямку комбинезона перед тем, как вправлять сустав. А если верхняя часть комбинезона соскользнула, он наверняка увидел пышную грудь Тэйми. Так, теперь всё понятно. До сегодняшнего дня только при мне и перед сном Тэйми снимала свою просторную кухлянку, а Эспин даже не мог и подозревать, насколько у неё ладная фигурка. А теперь знает.
Вот ведь мартовский кот! Увидел девичьи прелести, и теперь галантно укрывает Тэйми шкурой. Наверное, он там в кедрачах ей лапшу на уши вешал, говорил, какая прекрасная у него жена, как ему повезло. Ему-то повезло, а вот ей? Если он её обманет, поиграет и бросит, я ему точно отомщу. А что? Тэйми за меня была готова застрелить Вистинга, а я почему не могу заступиться за неё?
Ну, Эспин, держись. У нас был уговор, в первом же селении я ищу Тэйми самого лучшего жениха. Ей муж нужен, а не мимолётный любовник! Так что, пусть Эспин даже не думает зариться на то, от чего в день обручения с важным видом отказался. Не нужна ему такая жена, это и так понятно. Но вот воспользоваться доверчивостью девушки пусть даже и не думает. Я за этим прослежу!
Глава 73
Пять упряжных собак выли, скулили, но старательно тянули за собой гружёную нарту. Вообще-то я предложила Тэйми запрячь в пару к Рохе Зоркого, но она категорически отказалась, назвав моего пёсика ленивым обжорой, от которого не будет никакого толку. Ну, и ладно. Но всё равно жалко мне собачек Тэйми. Они остались без вожака и ещё двух товарищей. Теперь упряжку ведёт старый Туман, а остальные упираются и не могут привыкнуть к новым парам, потому грызутся в дороге и всё время норовят свернуть не туда.
За три дня пути по белой тундре ворон помог Эспину с Вистингом настрелять для нас так нужную дичь. А вот с растительной пищей всё было куда сложнее. От одной только мысли о яблоке или томате
Однажды утром к нашему лагерю подлетела пятнистая птичка с длинным клювом и начала прохаживаться по насту, а потом перескакивать с нарты на рюкзак, с рюкзака на палатку. Накануне выпал снег, что за ночь припорошил все наши вещи. Вот его-то птичка умело и смахивала своим клювом с рюкзаков, потом с нарт, с тента, будто что-то искала.
– Известно что, – чуть ли ни с ненавистью пробубнил Брум. – Кедровка ищет припасённые кедровые орешки. Есть ей захотелось. И клюв не треснет.
– Какие орешки могут быть на палатке, если мы установили её только вчера вечером? – не поняла я. – Или у этой кедровки совсем короткая память, и она не помнит, куда прятала осенью запасы?
– Всё она помнит, но ведь и чужие запасы проверить надо. А мало ли где они. Вот и летает, ворьё.
– И она думает, что другая кедровка спрятала свои орешки на покатой крыше палатки? – усомнилась я.
– Конечно, думает, видишь, какая у неё маленькая голова? И мозга в ней немного. Только желание воровать там и умещается.
Я наблюдала за кедровкой, её перелётами с места на место и тщательным копанием в снегу. Брум, как оказалось, тоже не сводил с неё глаз. И не зря.
Вскоре птица отлетела в сторону одинокой ольхи и после пары подкопов выудила-таки из снега кедровый орешек. Я думала, она тут же улетит с добычей прочь, но кедровка показала свою жадность и продолжила рыть клювом снег.
Я не сразу заметила, как по белому насту в сторону ольхи крадётся белый комочек меха. Брум явно намеревался застать кедровку врасплох и отнять у неё шишку, вернее, награбить награбленное. Бедняга, как же он оголодал на одних только хрящах и кусочках мела.
Птица ничего не подозревала и продолжала разрывать схрон с чужими или собственными запасами, как Брум кинулся на неё с воплями:
– А ну, пошла отсюда, пернатая ворюга!
Кедровки ошалела от таких нападок и взмыла вверх, правда отлетать далеко не стала. Ей стало жалко оставлять добычу какому-то неведомому зверю, и она опустилась на наст, чтобы подскочить к Бруму и попытаться выхватить лапой шишку. Началась возня, ругань и взмахи крыльев, от которых возникла небольшая снежная буря, что скрыла из виду кедровку и Брума. А когда снежная взвесь осела, к своему ужасу я увидела, как птица зажала лапами ручки Брума и теперь взмывает с ним в небо.
– А-а-а-а… – слышались удаляющиеся крики хухморчика.
– Брум! – вскочила я с места и в панике кинулась к Эспину. – Его похитила птица! Сделай что-нибудь, подстрели её.
Кедровка летела низко, но всё же старалась подняться выше. А на фоне белёсых облаков Брума так плохо видно.
– Не стоит палить, – веско произнёс Вистинг. – вместо птицы можно угодить в маленького ворчуна.
– Не стреляй, муж мой, – поддержала его Тэйми. – Духа очага не спасти. Кедровку не подстрелить, потому что она не кедровка вовсе.