Наследница огненных льдов
Шрифт:
– Нашим с тобой знакомством, – улыбнулась я и потянулась к губам Мортена за поцелуем.
Как же сладко строить планы на будущее. И как тревожно всё время вспоминать, что это будущее вряд ли будет безоблачным.
Ледокол стремительно нёс на юг, приближая тот день, когда высадка в Рювелане станет неизбежной, а пока нам предстояло остановиться в Квадене.
В городке нас уже ждали, но на такую бурную встречу на берегу я никак не рассчитывала. На заснеженном пляже, казалось, собрались все жители Квадена. Нас чествовали, поздравляли, приглашали зайти чуть ли не в каждый дом, чтобы угостить и послушать рассказы о таинственной оси мира. Больше всех экспедицию ждал в своей резиденции губернатор Лундборг, он даже
– Это он пусть во Флесмере министрам рассказывает, – плевался ядом Андресен. – Пусть расскажет, как не получал от нас сигнал бедствия месяц назад, когда мы поселились возле провала. Кусок кварца и вправду оказался действенным, мы поймали сигнал из Квадена, они поймали наш. А потом пришло сообщение, мол, потерпите до весны как-нибудь, не хотим мы просить из Флесмера ледокол для вашего спасения, дорого это. Как будто министр судоходства лично с Лудборгом оплатой за невыполненные рейсы делится. Вот пусть теперь оба объясняются с главой кабинета и императором. Я это просто так не оставлю. Под этими мерзавцами кресла обязательно зашатаются.
После столь пламенной агитационной речи в резиденцию губернатора отправился один только Мортен и то для того, чтобы кинуть медвежьи шкуры на пол перед губернатором, а потом развернуться и уйти.
Наутро нам предстояло плыть в Рювелан, вот только количество пассажиров ледокола неожиданно уменьшилось – Эспин с Тэйми решили остаться в Квадене.
– Но почему? – пыталась я отговорить его от столь опрометчивого шага. – Дядя Густав ради тебя достроил ледокол и оплатил целый рейс, наверное, последние деньги на это отдал. Как же ты после этого не вернёшься к нему?
– Вот именно, к нему я пока не горю желанием возвращаться.
– Эспин, если ты боишься, что дядя Густав не примет Тэйми, тогда поживите в нашем с дядей Руди доме. Свободная комната у нас найдётся, а вместе будет веселей.
– Ты же выходишь замуж, какое уж тут "вместе". Нет, Шела дело не только в отце. Дело в Тэйми. Что ей делать во Флесмере, ты сама подумай.
Тут я перевела взгляд на Тэйми, а она смущённо улыбнулась и сказала:
– Мой муж говорит, что на этом острове слишком много гор и все поселения изолированы, а на Медвежьем острове горы людям не помеха, и там есть поселение, где стоят восьмиугольные дома точь-в-точь как в моём селе, только они над землёй высятся, а не в землю вкопаны. В тех домах есть прорези для света, их зимой заливают льдом, а летом обтягивают медвежьим пузырём, а ещё там вместо костра какая-то печь стоит. Мой муж говорит, что в таком доме нам будет жить и удобно, и уютно. Жаль только, что дух уюта покидает нас и уплывает на свой большой далёкий остров. Но ничего, в новом доме я и сама уют наведу, я умею.
Теперь настала очередь посмотреть мне на Эспина и спросить:
– Ты что, хочешь перебраться в Сульмар? Ты хочешь, жить там с Тэйми?
– Согласись, это самый оптимальный для нас вариант, почти компромиссный. Какие-то признаки цивилизации в Сульмаре имеются, но аборигены всё равно живут там согласно своим традициям и взглядам на жизнь.
– Ты помнишь весёлых вдовушек? У них взгляды на жизнь совсем не такие как у Тэйми. Она для них, наверное… наверное… Прости, Тэйми, но закрой ушки… – она озадаченно посмотрела на меня, но просьбу выполнила, после чего я полушёпотом сказала Эспину, – она же для них такая же дикарка как для Андресена. Медвежий остров – это тебе не Песцовый, там разные аборигены живут.
– Люди вообще везде разные. Просто в Сульмаре Тэйми сможет заниматься тем, чему с детства
– Конечно, муж мой, – просияла она, – обязательно научу.
– Зачем тебе упряжка? – не могла я не спросить Эспина.
– Видишь ли, хочу свободно разъезжать по острову, по рыбацким селениям. Мне придётся налаживать связи с аборигенами следующей зимой, чтобы через год вовлечь и их в своё предприятие.
– Что сделать?
– Дядя Рудольф тебе разве не говорил? Ах, ну да, он сейчас занят своей книгой, которую уже оплатило издательство. После экспедиции ему надо будет поправлять своё финансовое положение и одной книгой о путешествии к оси мира тут не отделаешься. Поэтому я предложил дяде учредить совместную фирму по сбору и экспорту дикоросов с Полуночных островов на континент. До весны ещё есть время, поэтому я успею найти здесь сборщиков черемши, а дядя найдёт в столице инвесторов, зафрахтует судно, пришлёт холодильное и сушильное оборудование, я найду в Сульмаре людей, которые смогут с этим оборудованием работать, и процесс пойдёт. Весной мы будем заготавливать и отсылать черемшу, летом - ягоды и грибы. Ты знаешь, сколько клюквы можно собрать на здешних болотах? Я слышал, что очень много. А сколько она стоит в столице? Это же озолотиться можно. Но я не себя имею в виду. Мы будем платить сборщикам за собранное сырье, у простых людей наконец появятся деньги, а потом наша же компания будет привозить на остров товары, которые здесь раньше нельзя было приобрести. И люди будут их покупать. Их быт станет более налаженным, стол разнообразнее. Жизнь станет ничем не хуже, чем в делагской области. А если бизнес будет успешно развиваться, то и с тромской областью по достатку можно будет соперничать.
Я ещё с полчаса выслушивала откровения Эспина о его грандиозных планах по развитию экономики Полуночных островов. В итоге мне захотелось узнать у него только одно:
– Ты уверен, что всё делаешь правильно?
– Как никогда ранее, – без запинки ответил он. – Кто я? Потомственный торговец, это моя профессия, ничем другим я заниматься не умею. Значит, буду делать в Сульмаре то, к чему имею призвание. А Тэйми займётся тем, что ей по душе. Все будут при деле, все будут счастливы. Разве это не замечательно?
Я бы хотела спросить, а как же любовь, но не стала. Это бестактно. А при взгляде на Тэйми этот вопрос и вовсе неуместен – она действительно счастлива быть рядом с любимым, счастлива, что нужна ему. А вот Эспин… он так нежно обнимал её, положив руку на плечо, что у меня закрались подозрения, что он просто дурил мне голову, когда говорил, будто для гармоничных отношений достаточно одной лишь женской любви. Он явно неравнодушен к Тэйми, просто боится в этом признаться. Чувство долго перед Тэйми его явно гложет, но вот желание быть с ней рядом далеко не долгом продиктовано. Эспин к ней прикипел. Он, наверное, уже и забыл, каково это жить, когда Тэйми нет рядом. А она такая красавица, такая заботливая умница – да как в неё не влюбиться?
Чувствуя, что время поджимает, и мне вскоре придётся вернуться на ледокол, я обняла и Эспина и Тэйми, чтобы на прощание спросить:
– Мы ведь ещё увидимся, правда?
– Если надумаешь вместе с будущим мужем наведаться в Сульмар, то непременно, – ответил Эспин и с ехидством добавил, – Или, пока он на Полуночных островах будет расстреливать зверьё вместе со своими дружками из охотничьего клуба, ты будешь обязана сидеть дома во Флесмере и штопать носки у камина долгими зимними вечерами?