Наследница огненных льдов
Шрифт:
Ну конечно, Мортен Вистинг. Кажется, он один здесь доволен жизнью, ему не страшен холод, надвигающаяся ночь и тот факт, что из-за тумана вокруг не видно абсолютно ничего.
– Далеко до Квадена? – спросил его Эспин.
– Около километра.
– И что, никакого общественного транспорта?
– Здесь нет таких дорог, чтобы по ним мог пройти хоть какой-нибудь транспорт кроме тяглового.
– Понятно, – кивнул Эспин, и решительно подхватил наши чемоданы. – Надеюсь, хотя бы свободные номера в гостинице будут.
– Гостинице? – рассмеялся Вистинг. – А я смотрю, вы ещё не успели понять, куда приехали.
С
– Наверное, в Квадене нет гостиницы, – к ужасу для себя поняла я. – И что нам теперь делать? Куда идти?
– Для начала в Кваден, – посуровев, ответил Эспин и устремился с двумя чемоданами вперёд, уверенно ступая по чернеющей на белом снегу дорожке из множества цепочек вытоптанных следов.
Глава 13
Пока Эспин плёлся с двумя чемоданами позади меня, я, пытаясь согреться, активно перебирала ногами и даже нагнала стайку молоденьких девиц из делагской провинции, что шли со своими скромными пожитками в небольших сумках, но почему-то не вперёд, как другие пассажиры, а вдоль побережья.
Я сразу поняла, что это неспроста и попыталась завязать разговор с девушками. С недоверием покосившись на мой меховой воротник, они всё же пошли на контакт, и через пять минут я уже знала, куда мы с Эспином попросимся на ночлег.
Оказалось, что на Собольем острове не так давно построили комбинат по переработке свежевыловленной рыбы, и туда до самого конца сезона едут новые работницы взамен тех, кто не прижился в Квадене и сбежал на первом же пароходе домой.
Девушки сказали, что вербовщик обещал им достойную плату за нелёгкий труд, а ещё комфортное общежитие неподалёку от комбината. И тут я смекнула, что в этом самом общежитии может найтись пара комнаток и для случайных гостей. За отдельную плату, конечно же.
Я старалась не отставать от будущих резчиц лосося, что устремились к затерянным в тумане огням, но то и дело оглядывалась назад, опасаясь потерять Эспина из виду. А он уверенно шёл за мной следом, хотя и было заметно, что с каждой минутой ему становится всё труднее поддерживать темп.
Свет привёл нас к громоздкому индустриальному зданию, чьё левое крыло терялось в серой пелене. Два электрических фонаря во дворе заставили меня вспомнить слова Брума про отсутствие всяких благ цивилизации на острове, и усмехнуться. Правда, в следующий миг, я вспомнила, что хухморчик до сих пор сидит в закрытой сумке, и поспешила её распахнуть.
Я боялась увидеть на дне бездыханное мохнатое тельце, а вместо этого встретилась взглядами с недовольной мордочкой:
– Ещё раз так сделаешь – отомщу, – уверенно заявил Брум и, не дав мне извиниться, покрутил головой и спросил, – Так, и что это мы делаем возле рыбокомбината?
– Ищем общежитие.
– Откуда ему здесь взяться?
Слова Брума слегка насторожили меня. Когда вышедший из здания сторож направил девушек на задний двор, я ещё верила в сказку вербовщиков о комфортабельном общежитии. Но увидев позади комбината ряды наспех сколоченных бараков, я поняла, как сильно обманулась.
Делать было нечего. На дворе вконец стемнело, и искать дорогу до Квадена не было никакого желания. Пришлось войти в барак, дождаться, когда старенький комендант расселит новоприбывших
– Ой, ребятки, – покачал он головой, – лучше бы вы шли в Кваден, особенно ты, – глянул он на Эспина. – Столько домов, столько гостеприимных хозяев. Уж кто-нибудь да пустил бы вас на ночь.
– Послушай, отец, – устало обратился к нему Эспин, – поздно идти в город. Просто возьми деньги и пусти нас в любую комнату, а завтра мы уйдём.
– Да ты что, думаешь, мне комнатки жалко? – разволновался старик. – Я же за тебя, парень, боюсь. И за жёнку твою.
– Это моя кузина, – поправил его Эспин. – И я не могу понять, что такого опасного может быть в этом бараке? У вас же здесь не каторжники с приисков живут, а женщины и девушки с континента.
– Вот именно, сто восемьдесят шесть душ, – доверительно сообщил ему комендант.
– Ну, и в чём тогда проблема?
– А в том, что на эти сто восемьдесят шесть женских душ, мужиков всего-то директор комбината и я. Они здесь уже месяца два живут безвылазно – из цехов в бараки, из бараков в цеха. Раньше им в город разрешали наведываться, а теперь всё – дальше побережья соваться нельзя.
– Из-за чего такие строгости?
– Так кваденские бабы горлопанят, что всякие резчицы рыбы и распутчицы сетей к мужикам их за лаской бегают. Ой, сколько драк и визгов было, сколько жёнки распутчицам-распутницам волосьев повыдёргивали. Прошлый губернатор распорядился всех девиц из комбината дальше этого комбината не пускать. Вот и сидят они тут, разве что в хорошую погоду бегут пароходы встречать, чтоб на новых мужиков поглядеть. Вот в прошлом году под конец сезона приплыл крейсер с вояками. Так те морячки от распутчиц еле отбились. Одного они после той свары под шумок в барак утащили и до утра не выпускали, а когда выпустили… Ой, парень, лучше тебе и не знать, что с морячком тем сталось. Ладно, я-то старый, потому тут работать и могу, а вот ты… И не знаю, дотянешь ты до утра или нет, если хоть одной из них на глаза попадёшься. А ты, девонька, – перевёл на меня взгляд комендант, – зря ты сюда в мехах заявилась. Вижу, что из богатеньких, а тут все девки простые, из низов. Раз ты не жёнка, то не к парнишке приревнуют, а к шмотью, да ещё тёмную устроят. Тут на Полуночных островах никто соболей не носит – не водятся у людей такие деньги. А на северах аборигены собольи шубы не признают, всё больше оленьи и собачьи. Так что, если не хочешь в город идти, снимай пальтишко и аккуратненько так заверни, чтобы мехов видно не было. А ты, – снова глянул он на Эспина, – а ты уж на свой страх и риск вперёд неё иди, авось не утащат тебя распутчицы.
Коменданту удалось знатно нас припугнуть. Проходя мимо запертых комнат, я всякий раз вздрагивала, как только слышала разбитной заливистый смех.
В итоге я и Эспин оказались в каморке с двухъярусной кроватью и тонкими стенами, но были рады и тому, что дверь в комнатушку запирается изнутри.
В ту ночь я просыпалась от каждого шороха: от того, что над моей головой заскрипел матрас, от чьего-то визга за стенкой, от непонятного шелеста на полу.
Утром я обнаружила, что Эспина в комнатке нет. В голову тут же закрались тревожные подозрения, но от них меня отвлёк Брум, который сидел на подоконнике возле груды тряпья и что-то шил.