Наследник для шейха
Шрифт:
– Доброе утро, соня… сладкая… очень сладкая… во всем…
Улыбка появляется на твердых губах, когда Аяз убирает мои спутанные волосы, проводит рукой по коже. Очерчивает изгиб позвоночника и опускается на ягодицу, сжимает не сильно, но ощутимо.
– Доброе утро, – отвечаю едва слышно, горло немного болит, но это неудивительно, учитывая, как я кричала ночью, потому что одним разом этот дикий мужчина не ограничился.
Он еще пару раз будил меня. Вернее, я просыпалась, ощущая в себе его… чувствуя, как медленно раскачивается, как берет меня, еще
Взгляд скользит по торсу мужчины с неким удовлетворением, потому что сейчас там красуются борозды и царапины от моих ногтей.
Больше Аяз ничего не говорит, просто цепляет меня за волосы, наматывает их на кулак и заставляет оторваться от подушки, в глаза мои всматривается, и в его золотистых очах будто ярость какая-то вспыхивает.
Неясная мне. Непонятная. Но я не успеваю за нее уцепиться и хоть что-то понять, так как мои искусанные губы сминают в безудержном поцелуе.
Аяз действует жестко, жадно, сразу же его язык впивается в мой рот, заигрывает. И хоть мне и казалось, что больше я не могу, что просто не выдержу еще хоть раз ночной эквилибристики, то сейчас я ловлю себя на том, что хочу…
Хочу этого мужчину. Хочу все то, что он может мне дать.
Вновь его твердые пальцы начинают виртуозно играть с моим телом, погружая в пучину наслаждения, даруя просто невероятное наслаждение.
Тянет на себя, заставляет оседлать зверя, и я вскрикиваю, когда мужчина беспрепятственно становится частью меня.
У меня ноги болят, мышцы тянут, но… наслаждение сильнее, и я подаюсь вперед и сама насаживаюсь, слегка приподнимаюсь, откидываю голову, и руки сами поднимаются, ловят длинные пряди, отбрасывают.
– Красавица… моя…
Слышу выдох Аяза и в дикие глаза его смотрю. Отдаюсь первобытному танцу, прикусываю губу, чтобы не кричать, ощущаю, как сжимаюсь вся, и просто улетаю в оглушительные чувства…
В следующий раз, когда просыпаюсь, солнце вовсю светит. В постели я одна…
Тело ломит. Организм просыпается, и я встаю с кровати – все еще обнаженная, заласканная диким мужчиной, ноги едва держат, дрожат…
Мышцы, даже те, о которых я не подозревала, болят просто невозможно…
Настолько ухожу в мысли, что не слышу, как Аяз появляется в одном банном полотенце. Явно только из душа. Замираю. Гляжу, как капли проскальзывают по литому бархатному телу.
Становится не по себе. Он свеж и бодр, а меня словно грузовиком переехали, хотя это и недалеко от истины.
Отворачиваюсь. Делаю шаг, чтобы взять шелковый халат, а меня прижимают к горячему телу. Спиной каждую мышцу чувствую, и возбуждение мужчины упирается мне в крестец. У меня мурашки по коже рассыпаются от его силы, от ощущений, когда его рука скользит лаская, очерчивая вершинки груди.
– Моя сладкая жена… Джамиля…
Делает глубокий вдох, словно затягивается моим запахом.
– Ты ведь знаешь, о чем просить, милая.
– Что? – выдыхаю едва
– Твое желание. Джамиля. Есть традиции, которых шейх обязан придерживаться. После того как невеста станет женой, если муж остается доволен, он сам направляет жену с дарами в дом отца… ты напомнила, что я должен тебя отпустить…
Прикусываю губу. Веки прикрываю. Отчего-то слова шейха не приносят радости. Из-за них в животе поселяется холод.
Дрожать начинаю, но шейх списывает это на возбуждение и шепчет жарко:
– Не хочу тебя отпускать… хочу ласкать… не успел насытиться… распробовать не успел… из постели тебя выпускать не хочу…
Хищник скользит носом по моим волосам, будто принюхивается, вдыхает мой запах, а я дрожать начинаю: от страха ли, от предвкушения?!
Не знаю… Меня потряхивает от того, что Аяз может не отпустить… и в то же время в груди болит из-за того, что дает шанс…
– Болит? – спрашивает, опуская руку к развилке между бедер, где все печет и тянет из-за непривычных ощущений…
– Да… – отвечаю едва слышно, и Аяз вновь касается припухлости…
– Моя нежная жена… слишком нежная… я дам тебе три дня на восстановление… ты будешь в доме отца эти дни, по всем законам… сделаем все правильно, а затем вернешься ко мне и из моей постели вылезать не будешь…
На глаза наворачиваются слезы.
Я не должна плакать. Не должна.
Но мне отчего-то хочется разрыдаться.
– Мы только начали, моя малышка… я только пригубил тебя… щадя…
«То есть это он меня еще и щадил?!» – проскальзывает в голове, и я откидываю голову на плечо своего первого мужчины, который продолжает меня ласкать между бедер, не отпускает, терзает, заставляя буквально утопать в наслаждении…
– Покричи для меня, Джамиля… Брать не буду… иначе уже наврежу… Хочу услышать, как ты кончаешь…
Будто команду дает, и я действительно спустя несколько секунд взвиваюсь в его руках, выгибаюсь до хруста в позвонках, распахиваю рот не дыша и вскрикиваю, когда мужчина смыкает зубы на моей лопатке, зализывает, подобно зверю, поцелуями идет вверх к шее и, наконец, накрывает мои истерзанные им же губы…
Рычит, и я ощущаю его мощную эрекцию…
Все внутри пульсирует, и я жду, что Аяз вновь возьмет меня, но он отстраняется, заставляет меня посмотреть себе в глаза, а я, разгоряченная, ошалевшая, смотрю, как шейх наклоняется ко мне и выговаривает:
– Три дня на отдых, жена. Это все, что у тебя есть. Дальше никакой пощады, только наслаждение в самых разных его видах…
Аяз разворачивается и как есть, нагой, выходит из спальни, ничуть не смущаясь своей варварской, агрессивной, воинственной красоты голодного самца, а я… я оседаю на пол и молча рыдаю…
Вот и все, Мелина…
Вот и все…
Глава 15
Дорога домой…
Я так жаждала вернуться и вот сейчас, когда я сажусь в автомобиль, не чувствую ни радости, ни уныния. Ничего не чувствую. Одну лишь пустоту.