Наследник имения Редклиф. Том первый

Йондж Шарлотта Мэри

— Да, побдилъ наружно, а внутренно-то, не совладалъ съ собою.

— Совладаете современемъ. Разскажите, какъ у васъ обошлось дло съ полковникомъ Дэномъ?

— Онъ очень добродушный господинъ, и кончил бы всю исторію смхомъ, но на бду, Филиппъ пришелъ вслдъ за мною, держался очень величественно и просилъ оффиціальнымъ тономъ предать все забвенію. Будь я одинъ — я повелъ бы дло лучше, но Филиппъ былъ такъ внимателенъ, такъ милостивъ, какъ вы сказали, что я не посмлъ ему отказать въ посредничеств.

— По моему, заключила Эмми, —

вы всмъ намъ показали примръ огромнаго самоотверженія, отказавшись отъ бала. Я никогда бы этого не сдлала на вашемъ мст: у меня не достало бы характера.

— Да вамъ и не нужно приносить такихъ жертвъ, возразилъ Гэй:- у васъ условія жизни совсмъ другія. Если бы я зналъ, что мое отсутствіе огорчитъ кого нибудь изъ васъ, конечно, я бы ни за что не остался дома.

Эмми хотла сказать: «А меня вы забыли?» но двичья скромность удержала ее, и она, слегка покраснвъ, прибавила: «мы вс считали вечеръ испорченнымъ.»

— Вотъ въ чемъ я виноватъ! Доставлять радость другимъ есть высшее наслажденіе на земл; нужно умть все переносить, только бы не отравлять удовольствія ближняго.

— Правда! сказала Эмми. Я сегодня была свидтельница, какъ Мэри Россъ качалась на качеляхъ до дурноты, не желая огорчить Шарлотту и Элленъ, которыя вообразили, что ей это нравится.

— Вся бда наша въ томъ, что мы постоянно думаемъ прежде о себ и о своей польз, а потомъ ужъ о другихъ.

— Гэй, скажите, не будетъ это дерзко съ моей стороны, если я вамъ сдлаю одинъ вопросъ: отчего вы нашли для себя вреднымъ хать на балъ? робко спросила Эмми.

— Я не считалъ для себя вреднымъ собственно балъ, отвчалъ Гэй:- но я замтилъ, что у меня голова пустетъ отъ того, что я все верчусь на паркет и болтаю всякій вздоръ. Я началъ положительно отвыкать отъ серьезныхъ занятій. Вотъ я въ послднее воскресеніе и ршилъ, не създить ли мн куда нибудь провтриться, чтобы съ новыми силами приняться за науки? Я не съумлъ оторваться такъ скоро, какъ Лора, отъ разговоровъ въ гостиной, вотъ я и задумалъ лишить себя бала вмсто наказанія и, отрзвивъ себя хорошенько, — уссться за работу.

— Не браните себя за суетность и пустоту, возразила Эмми. Вдь этимъ вы бросаете и въ нашъ огородъ камни. Мы вс, кром Лоры, очень лнились все это время.

— Вамъ и ненужно работать столько, сколько мн.

— Напротивъ, слдуетъ. Дайте Эвелин ухать, и я перестану сидть, сложивъ ручки.

— Не лучше ли бы было и мн не торопиться? Лэди Эвелина впрочемъ такая веселая, что съ ней совсмъ выбьешься изъ колеи, да потомъ и не попадешь въ нее. Лучше ужъ заране побороть искушеніе.

Въ то время, какъ они оба разговаривали, мистриссъ Эдмонстонъ вышла къ нимъ на терассу. Гэй передалъ ей все свое затрудненіе и вообще гораздо спокойне говорилъ о случившейся исторіи. Мистриссъ Эдмонстонъ согласилась съ нимъ, что человку не слдуетъ забывать и другихъ, когда онъ начинаетъ заботиться о себ, но ее крайне удивило то, что Гэй не понималъ, почему люди совершенно

ему посторонніе такъ дорожили его присутствіемъ на бал.

— Ну, Гэй, если бы не вы это говорили, — сказала она:- я бы сочла ваши слова за вызовъ комплимента. Вы забываете, что значитъ состояніе и общественное положеніе въ Англіи. За людьми, обставленными какъ вы, вс гоняются.

— Да, пожалуй, что такъ, задумчиво возразилъ онъ. Но по моему, это очень унизительно!

— Не вс люди одинаковаго съ вами мннія!

— А какъ же? Посл этого нельзя врить ни одной любезности? Одному Филиппу только и можно жить, его любятъ, уважаютъ ради его личныхъ достоинствъ, а не ради титула.

— Отчего жъ бы вамъ не подчиниться общественнымъ условіямъ той страны, гд вы живете?

— Отъ того, что я привыкъ жить одинъ, я забываю о существованіи другихъ. Научите меня быть внимательнымъ къ обществу, мистриссъ Эдмонстонъ, а покамстъ, посовтуйте, какъ мн выйдти изъ бды?

— Не думайте объ ней. Вы извинились передъ всми, и пусть дло замолкнетъ само собою. Странно, что изъ мухи сдлали слона. Не мучайте себя больше этой исторіей. Вы хоть и провинились, но имли все таки основаніе такъ дйствовать. При первомъ же удобномъ случа я поду съ визитомъ къ мистриссъ Дэнъ и посмотрю, нельзя ли съ ней дло уладить.

Раздался первый звонокъ къ обду. Эмми побжала одваться и мимоходомъ завернула въ комнату Лоры, чтобы узнать, весело ли ей было кататься съ Эвелиной и Чарльзомъ.

— Не знаешь ли ты, Лора, спросила она между прочимъ:- съ чего это Филиппъ выдумалъ, что Гэй чмъ-то, или кмъ-то обиженъ?

— Разв Гэй самъ не догадался? отвчала Лора, приглаживая щеткой свои волосы, чтобы скрыть, что она сконфузилась.

— Положительно нтъ! хоть Филиппъ и уврялъ его, что онъ долженъ знать, въ чемъ дло. Какой онъ несносный!

— Кто? Филиппъ? а разв Гэй жаловался теб на него?

— Нтъ, онъ напротивъ досадовалъ на себя, что принялъ близко къ сердцу его слова. Не понимаю, какъ это Филиппъ позволяетъ себ такъ много!

— Тсъ! Эмми, ты ровно ничего не понимаешь, торопливо прервала ее сестра. У него есть на то свои причины…

— Знаю! съ негодованіемъ возразила Эмми, но разв онъ иметъ право не доврять Гэю? Мы должны судить людей по ихъ собственнымь дйствіямъ, а не по жизни ихъ предковъ. Гэй овечка въ сравненіи съ древними Морвилями. Чего жъ Филиппъ тутъ тоскуетъ.

— Филиппъ неуметъ лгать, — сказала Лора. Онъ всегда справедливъ, ты не смешь осуждать его, Эмми.

— Зачмъ же онъ длаетъ намеки, а не говоритъ Гэю прямо въ глаза, что онъ объ немъ думаетъ?

— Вроятно, ему иначе нельзя было выразиться.

— А ты знаешь, въ чемъ дло?

— Да, твердо отвчала Лора, хотя внутренно она очень испугалась такого настойчиваго допроса сестры.

— Ты можешь мн разсказать?

— Не думаю.

— А Гэю — сказать?

— Ни за какія блага въ мір, воскликнула Лора въ ужас.