Наследник имения Редклиф. Том первый

Йондж Шарлотта Мэри

— Право ничего. Я думала объ одномъ нашемъ разговор съ Филиппомъ.

— Только-то! замтила Эмми и замолчала, не имя привычки вмшиваться въ отношенія сестры и кузена. Лора успокоилась и, спускаясь внизъ, мысленно ршилась строго слдить за собою въ отношеніяхъ своихъ къ Гэю. Хотя она вначал была убждена, что съ этой стороны она застрахована, но слова Филиппа, что слишкомъ тсное сближеніе съ Гэемъ можетъ быть для нея опасно, не выходили у нея изъ головы.

Гэй, между-тмъ, былъ разсянъ по уши предстоящимъ полковымъ праздникомъ въ Броадстон, тмъ боле, что онъ вздумалъ везти Чарльза на смотръ. Эта блестящая мысль пришла ему въ голову въ то время, когда онъ вмст съ Морицомъ де-Курси осматривалъ помщеніе въ палатк, гд назначался завтракъ. Бдный Чарльзъ съ давнихъ поръ не пользовался никакимъ развлеченіемъ вн дома; сколько ни пробовали его вывозить, вс поздки

длали столько вреда его здоровью, что мать разъ навсегда отказалась отъ попытокъ такого рода. Но Гэй съ такимъ жаромъ доказывалъ возможность свозить его въ Броадстонъ, а Чарльзъ пришелъ въ такой восторгъ отъ его плана, что мистриссъ Эдмонстонъ, волей или неволей, принуждена была согласиться. Ее пугала мысль привезти больнаго въ шумную толпу. Она твердила, что боится повторенія исторіи съ цвточной выставкой, гд они потеряли сначала мистера Эдмонстона, затмъ свою коляску, и, наконецъ, Эмми съ Шарлоттою. Вс они отрашно перепугались, а Чарльзъ пролежалъ три дня въ постели отъ утомленія. Но ей не дали и говорить.

— Теперь Чарльзъ гораздо крпче, — твердилъ Гэй. — Я буду его вести подъ руку; самъ схожу за экипажемъ; Филиппъ съ Морицомъ не отойдутъ отъ него ни на шагъ. Если Чарльзъ устанетъ, я его самъ свезу домой, и онъ никому помхой не будетъ.

— Кром васъ, — замтила добрая мистриссъ Эдмонстонъ.

— Не безпокойтесь. Мн будетъ очень весело. Вы только положитесь на меня, — говорилъ онъ, съ нжностью заглядывая ей въ лицо:- вдь вы знаете, Чарльзу очень удобно входить и выходить изъ нашего низенькаго фаэтона.

— Я это длаю такъ же покойно, какъ будто перехожу изъ комнаты въ комнату, — прибавилъ больной.

— Править понни буду я самъ, а Уильямъ подетъ рядомъ съ нами верхомъ, чтобы въ случа нужды держать нашу лошадь подъ уздцы. Палатка около самой дороги, тамъ Чарльзъ можетъ спросить себ позавтракать, когда устанетъ глядть на смотръ. Я нарочно вымрилъ шагами разстояніе, отдляющее палатку отъ дороги. Это не дальше, какъ отъ нашихъ садовыхъ воротъ до вишень.

— Ну, это для меня пусгяки! сказалъ Чарльзъ.

— Уильямъ будетъ все время сторожить нашъ экипажъ и подастъ его, когда вы захотите. Не мшая никому, мы себ преспокойно удемъ домой.

— А какъ же полковой обдъ-то? спросила мистриссъ Эдмонстонъ-.- вдь вы приглашены въ немъ участвовать.

— О! этотъ обдъ тоска, — возразилъ Чарльзъ. — Онъ, я думаю, самъ будетъ радъ, если избавится отъ него.

— Еще бы! воскликнулъ Гэй. — въ тысячу разъ лучше спокойно пообдать дома.

Мистриссъ Эдмонстонъ молчала; она вполн довряла Гэю, но совстилась одного, что больной сынъ ея можетъ обременить услужливаго молодаго человка. Она передала все это мужу, который, какъ извстію, не имлъ своего мннія. Тотъ успокоилъ ее тмъ, что отказать Гэю и Чарльзу было бы во сто разъ хуже. Это значило бы испортить для нихъ весь день. Лора съ своей стороны радовалась, что Гэю теперь положительно было не до нея.

Въ среду вечеромъ вопросъ о погод свелъ всхъ съ ума, только Лора съ матерью оставались спокойны. Дло возникло важное, небо грозило дождемъ. Облака, барометръ, полетъ ласточекъ, красивыя полосы на горизонт, кругъ около мсяца — все обсуждалось, разсматривалось. Спору и крикамъ не было конца. Наконецъ Гэй громко расхохотался и извинился передъ мистриссъ Эдмонстонъ въ томъ, что они ей надоли.

— Будь, что будетъ, но я сегодня ни слова больше не произнесу о погод, - сказалъ онъ: — я и то цлый день не могъ приняться ни за что: такъ все изъ рукъ и валится. — Не сегодня только, а скоре цлую недлю не было ему времени серьезно заниматься. Съ тхъ поръ, какъ лэди Эвелина пріхала гостить въ Гольуэль, конца удовольствіямъ не было. Прогулки по горамъ, пикники, танцы, на которые иногда приглашались и миссъ Гарперъ, все это ежедневно смнялось одно другимъ. Эмми, Эвелина и Гэй прыгали цлый день; фортепіано служило имъ только для полекъ и вальсовъ, а иногда раздавались на немъ звуки джига (jig) ирландскаго танца, который былъ въ глазахъ мистера Эдмонстона совершенствомъ. Все утро до обда проходило въ прогулкахъ, катаніи, пніи или планахъ о какомъ-нибудь удовольствіи для вечера. Лора не участвовала съ нкоторыхъ поръ ни въ чемъ, и Эмми чувствовала маленькое угрызеніе совсти, сознавая, что сестра далеко прилежне и серьезне ея. Эвелина говорила тоже самое; но она гостила у нихъ и потому считала себя вправ полниться. Мистеръ Лазсель не разъ намекалъ Гэю, когда тотъ жаловался, что не успваетъ работать столько, сколько бы нужно было.

— Странно предполагать, — говорилъ смясь его наставникъ:- чтобы

вы успвали сдлать что-нибудь дльное, когда у васъ цлое лто проходитъ въ балахъ, да развлеченіяхъ. Такъ не готовятся къ Оксфорду.

Утромъ, въ четвергъ, погода была великолпная; ночью гроза освжила воздухъ и на неб не было ни одного облачка. Въ большую карету услись: мистеръ и мистриссъ Эдмонстонъ, лэди Эвелина, Лора съ Эмми и Шарлоттою. Гэй осторожно усадилъ Чарльза въ низенькій фаэтонъ, уложивъ напередъ все необходимое для больнаго. Онъ съ торжествомъ хлопнулъ бичемъ и, сіяя весь отъ радости и счастія, покатилъ по дорог въ Броадстонъ. Все шло отлично. Чарльзъ радовался, какъ дитя. Дорога пестрая, шумная толпа людей — все казалось новостью для бднаго больнаго, вчно замкнутаго въ четырехъ стнахъ. Въ фаэтон раздавались безпрестанно шутки и смхъ. Мать то и дло выглядывала изъ кареты и каждый разъ встрчала оживленное лицо своего баловня-сына, который сидлъ прямо, и, повидимому, вовсе не ощущалъ утомленія отъ дороги. Какъ счастливъ былъ Чарльзъ въ это утро! Онъ съ улыбкой раскланивался съ знакомыми, острилъ и смялся съ докторомъ Мэйрнъ; трунилъ надъ Филиппомъ, перекидывался взглядами съ матерью и сестрами, хохоталъ надъ гримасами, которыя выдлывалъ Гэй, слушая своего врага-трубача. Онъ совершенно ожилъ, началъ ходить по зал (чего давно не длалъ), взбирался по лстниц, самъ того не замчая; просидлъ за столомъ впродолженіе всего завтрака; разговаривалъ со всми и тогда только почувствовалъ слдствіе неумреннаго напряженія силъ, когда они собрались домой обдать и готовиться къ балу. Гэй уложилъ, а не посадилъ его въ экипажъ, бережно привезъ домой, на рукахъ внесъ его по лстниц и положилъ на диванъ въ любимой комнат — уборной Гольуэля. Чарльзъ не могъ пошевелиться отъ усталости. Мать заране была уврена, что поздка добромъ не кончится; но, видя, что больной, вообще, чувствуетъ себя хорошо, она нашла нужнымъ дать ему время успокоиться, оставила его одного, а сама съ дтьми и съ лэди Эвелиной сла за столъ. Мужъ ея, по просьб полковыхъ офицеровъ, остался обдать въ Броадстон. Посл обда, дамы пошли мнять туалетъ къ вечеру. Эмми опоздала немного; карета стояла уже у крыльца, когда она вошла въ гостиную. Лора и Эвелина связывали себ букеты, а Гэй, усвшись за рояль, наигрывалъ не кузнеца-музыканта по обыкновенію, а какую-то арію. — Готова ли мама? спросила Лора.

— Почти, — отвчала Эмми: — но мн жаль, что она детъ. Ей очень тяжело оставлять Чарльза.

— Надюсь, что она не ради меня собирается на балъ? замтила Эвелина.

— О нтъ! возразила Лора. — Она должна хать. Папа будетъ очень безпокоиться, если она останется дома. При томъ же Чэрльзъ хорошо себя чувствуетъ.

— Да она не боится за него, — сказала Эмми. — Но вдь вы знаете, какъ она мнительна на счетъ брата. У него такое волненіе въ крови, что онъ заснуть не можетъ.

— Намъ нужно какъ можно раньше вернуться домой, Эва, — замтила Лора, вспомнивъ, какъ она задержала всю семью на послднемъ бал, своей кадрилью съ Гэемъ.

— Нельзя ли мн помочь чмъ-нибудь Чарльзу? спросилъ Гэй, переставъ играть. — Я не собираюсь на балъ.

— На балъ не собираетесь? воскликнули въ недоумніи вс три молодыя двушки.

— Онъ шутитъ! возразила Эвелина. — Однако, нтъ! продолжала она, подходя къ нему ближе. — Онъ еще не одтъ! Ну, это ни на что не похоже! Вдь мы, по вашей милости, опоздаемъ! Смотрите, я натравлю на васъ Морица!

— Право, я не шучу! улыбаясь отвчалъ Гэй.

— Вы должны хать. Это будетъ неприлично съ вашей стороны! серьезно сказала Лора.

— Что, вы устали? больны? нриставала Эмми.

— Благодарю, я совсмъ здоровъ, а хать все-таки не поду.

Лора вдругъ вспомнила, что ей вовсе не слдовало бы настаивать, чтобы онъ халъ, и она предоставила сестр убждать упрямца.

— И мана и Чарльзъ будутъ очень недовольны, если вы ради брата останетесь дома, сказала Эмми.

— Я вовсе не ради его остаюсь, Эмми, увряю васъ. Я совсмъ не собирался на балъ! Я пришелъ къ убжденію, что мн хать не слдуетъ.

— А - а! вы врно считаете балы — вредными вообще?

— Совсмъ нтъ, но они не годятся для такой пустой головы, какъ моя. Я по милости ихъ совсмъ одурлъ эту недлю и учиться попрежнему не могу.

— Если вы считаете своимъ долгомъ отказаться отъ удовольствія, длать нечего, — грустно проговорила Эмми. — Но мн очень жаль!…

— Благодарю васъ за сожалніе! замтилъ Гэй, — думая, что Эмми чувствуетъ къ нему простое состраданіе (а между тмъ молодая двушка горевала лично о себ). — Мн это принесетъ большую пользу. Я завтра преспокойно займусь греческимъ языкомъ, и вы мн разскажете о бал.