Наследник из прошлого
Шрифт:
— Где тетрадь? — спросил я, нависая над ним. — Она цела?
— Да, — проглотив тугой комок в горле, ответил Яромир II. — Но несколько страница вырвано. Один из моих предшественников, князь-епископ Изяслав… он изъял их. Он посчитал, что появление пороха разрушит империю.
— Почему? — только и мог сказать я, поражаясь идиотизму собственных потомков.
— У него все равно выбора не было, — хмуро ответил князь-епископ, потирая грудь в области сердца. Ему, судя по всему, изрядно нездоровилось. — Когда изготовили первый мушкет и показали, что он может сделать с конным клибанарием… В общем, знать чуть было бунт не подняла. Князю-епископу
— Хреново, — только и смог сказать я. — Но, думаю, еще не все потеряно.
— Ты кто? — пробормотал князь-епископ, который сжался в своем кресле в комок. — Ты дьявол во плоти? Изыди! Пропади! Именем господа нашего! Заклинаю тебя, нечистый!
— Наигрался? — устало посмотрел я на него. — Тетрадь где?
— Т…тут! — испуганно ткнул куда-то вбок Яромир.
— Помнишь, что в конце написано? — спросил я его. — «И когда империя снова окажется на краю гибели…». Ну же, вспоминай давай!
— «Он придет и спасет нас…», — прошептал старичок и отрубился окончательно.
Глава 9
Странное это ощущение, когда вскакиваешь за секунду до удара колокола на караульной башне, а он не звонит. Ты можешь валяться на мягкой перине, и никому нет до этого ни малейшего дела. Ни одна сволочь не посмеет побеспокоить отпрыска Золотого рода, пока он изволит почивать. А подушка-то до чего мягкая, видно, набита чистым пухом. Вот это жизнь! Тут, наверное, и пожрать дадут что-нибудь получше полбяной каши и ухи из плотвы.
Огромная комната с пышными занавесями на окнах и шелковыми обоями, которыми затянуты стены, была сплошь заставлена резной мебелью. Мне даже показалось, что ее сюда специально напихали, чтобы меня поразить. С ней тут явный перебор. И шкафы, и столы, и столики, и кресла, и даже книжные полки. В расстановке не прослеживалось ни системы, ни здравого смысла, но стоило все это великолепие безумно дорого, мне ли не знать. Огромная резная кровать, на которой поместилось бы пять человек, с балдахином над ней. Хорошая штука. Спать, когда вокруг тебя целый стадион, без такого балдахина не слишком приятно. Я потянулся и увидел серебряный колокольчик на столике, что располагался рядом.
Дзы-ынь!
У меня назначена встреча с дедом и дядей-цезарем, но когда она случится, неизвестно. Странно это все. Да и хрен с ними. Тут, в Большом дворце, много странностей. Пока вели по коридорам, толпы людей разглядывали меня так, словно я был ожившей статуей Сигурда Завоевателя. То есть какая-то непонятная штуковина, от которой вреда вроде пока нет, но если на ногу наступит, то мало не покажется. В общем, никто не
— Ваша светлость! — хорошенькая служанка, услышав звонок за дверью, просунула носик внутрь. — Умываться изволите? Или сначала кофе с газетой принести?
— Изволю, — потянулся я. — Умываться. Кофе с газетой тогда завтра сразу принесешь, как проснусь.
— Слушаюсь! — присела она, склонив головку. — Меня Огняной зовут.
Хороша, зараза! Стройная, гибкая, в белом чепце и в сером платье, перетянутым пояском на тонкой талии. Или мне сейчас все девчонки симпатичными кажутся? Служанка выпрямилась, стрельнула глазками и повела рукой направо, показывая на неприметную дверь. Там располагалась ванная комната моего сиятельства. Впрочем, я ее ночью сам нашел, когда приспичило. Только рассмотреть толком не смог, темно было.
— Ванну примете или желаете просто душ? — спросила она, а я мысленно возблагодарил всех богов, что они хоть это умудрились не похерить. Горячая вода тут шла самотеком с чердака, где ее нагревали в огромном чане и смешивали с холодной специальные люди. Недешевое удовольствие, скажу я вам. Но когда я рассказал Марии, что так можно, она с меня не слезла, пока не получила желаемого. Ей это казалось большим чудом, чем поимка в Пруссии двухголовой рыбы, во что она, как истинная дочь своего времени, верила совершенно безоговорочно.
— Душ, — ответил я, а когда служанка вознамерилась было пойти со мной, спросил. — Ты-то куда собралась?
— Как куда? — совершенно растерялась она. — Омовение же. Прислуживать должна. Мыло подать там, полотенце. Голову вашему сиятельству снадобьями помыть. Ой!
И она испуганно посмотрела на мою голову, где мыть особенно было нечего.
— Тут жди, — сказал я. — Я сам свои омовения совершаю, мне для этого прислуга не требуется. Бритву принеси, голову мне потом побреешь.
— Слушаюсь, ваша светлость, — ответила служанка, снова присела в поклоне, щипнув подол платья, и выпорхнула из моих покоев.
Ванная комната превосходила все, что я видел и в этой жизни, и в прошлой, да и в позапрошлой тоже, если уж быть совсем откровенным. Стены и пол были выстланы мрамором, а саму ванну, унитаз, похожий на небольшой трон, и раковину умывальника отлили из меди. Причем отлили не просто так. Они были покрыты какими-то завитушками, цветами и прочей дребеденью. Ручки крана горячей и холодной воды сделали в виде бутона розы, который ко всему прочему еще и покрыли позолотой. Прямо над умывальником располагалось зеркало, которое, как я знал, в местных реалиях стоило небольшое состояние.
— Хм… — произнес я, впервые разглядев свою физиономию как следует. Не то, чтобы прямо красавец, как Кий в молодости, но тоже вполне ничего себе. Даже шрам на скуле, что был длиной сантиметров семь, меня почти не портит, а скорее придает немного свирепый вид. Голова малость обросла коротким ежиком, на да ничего. Это мы сейчас поправим. А вот тело порадовало. Синюшная худоба, покрывающая перевитые веревочными жилами кости, ушла без следа, а торс и руки покрылись слоем твердых как камень мышц. Да и немудрено, на каше-то и на рыбе, которой в замке нас кормили до отвала. Ее в местной реке можно было руками ловить. На завтрак рыба, на ужин рыба, а на обед — уха. Ненавижу рыбу!