Наследники по прямой. Книга первая.
Шрифт:
Заглянув на половину хозяйки, убедился, что ни на какой рынок та и не думала ходить, конечно же.
– Нина Петровна.
– Да, голубчик?
– Спасибо вам. Вы мне, действительно, так помогли. Я ваш должник.
– Пустое, Яков Кириллыч, - улыбнулась Макарова.
– Я знала, что вы с Алё… общий язык с Алексеем Порфирьичем найдёте.
– Я попросил его переночевать с нами сегодня. Может, это продлится ещё какое-то время. Увы. Уж не обессудьте.
– Яков Кириллыч! Так всё вот?!
– Ага, -
– Скажите, Нина Петровна. Можете допустить на мгновение - я не дурак и многое понимаю, несмотря на мой предосудительно юный возраст?
– Очень даже могу, - кивнула Макарова.
– Так шли бы вы замуж за Алексея Порфирьевича, Нина Петровна. Это же немыслимо - столько лет. И он вам по сердцу, и вы для него - свет в окошке. А?
Макарова молчала, разглядывая Гурьева. На скулах у неё проступил румянец. Наконец, она сказала, поднеся руку к горлу:
– Какая из меня невеста, Яков Кириллыч.
– Детство кончилось. Это правда. А жизнь - нет. Не сердитесь на меня, Нина Петровна.
– Я не сержусь, - тихо сказала Макарова.
– Я понимаю, вы догадались, он же не мог сказать.
– Конечно, нет. А пить он не пьёт больше. За это не беспокойтесь.
– Кто вы, Яков Кириллович?!
Гурьев улыбнулся и исчез, - вопрос - по контексту - был явно риторическим.
Даша была явно напугана, но старалась виду не подавать. Гурьев улыбнулся:
– Ты присядь, дивушко. Разговор у нас с тобой будет обстоятельный.
– Я тогда чай сейчас приготовлю. Я быстро.
– Хорошо.
Девушка вернулась в комнату с подносом, чашками и сушками. Поставив на стол, снова скользнула на кухню и принесла чайник. Гурьев помог ей разлить кипяток:
– Теперь слушай свою историю, капитанская дочка.
Когда Гурьев закончил, Даша улыбнулась:
– Ну, папка рассвирепеет, - И посерьезнела: - Думаешь, они меня убить хотят?
– Ох, нет, дивушко, - усмехнулся Гурьев.
– С человеком можно вещи куда более весёлые проделывать, чем просто убить. Просто убить - это слишком просто.
– А… что?
– Добро пожаловать в настоящую жизнь, дорогая, - Гурьев обнажил в плакатной улыбке острые, белые зубы. И тотчас же стёр оскал, спросил участливо: - Страшно?
Даша, помедлив, кивнула. У неё даже носик побледнел и заострился. Дивушко моё дивное, подумал Гурьев. Ну, ничего, ничего. Я тут. И меня это радует. Всё нормально.
– Это правильно, дивушко, - Гурьев дотронулся до её руки.
– Бояться не стыдно. Не боятся только дураки.
– А ты?
– Я опытный и тренированный. И я из другой обоймы, Дарья.
– Думаешь, я не знаю, почему ты от меня руками и ногами отбиваешься?
– проговорила Даша, посмотрев в окно.
– Ну, и почему же?
– заинтересованно улыбнулся Гурьев, подпирая ладонью подбородок и устраиваясь поудобнее на стуле,
– Потому что ты страшный, Гур, - не принимая игры и не повышая голоса, продолжила девушка.
– Не только из-за неё, из-за Рэйчел. Потому что ты можешь причинить человеку боль нарочно, намеренно. И убить можешь - не только в гневе, не просто в бою. Убить, потому что считаешь: так нужно. Просто поэтому.
Он убрал локоть со стола, коротко глянул на Дашу, провёл ладонью по своей щеке, - не колючая ли. И кивнул:
– Правильно. И поэтому тоже. Я отойду - должен вот-вот Алексей Порфирьевич Кошёлкин объявиться, у нас тут будут разные невесёлые мужские разговоры. А с тобой мы вечером поговорим. Обо всём на свете. Всё равно сейчас мне от тебя буквально ни на шаг отходить нельзя.
– Хорошо, - нахохлившаяся Даша покорно поднялась.
– Ты на меня не злишься?
– Да за что же?!
– Ну… Это ведь из-за меня всё…
– Какая чушь, - сердито сказал Гурьев.
– Какая чушь. Марш книжку читать, пока тебе ещё что-нибудь в голову не залезло.
Громко постучав кулаком в косяк, в комнату вошёл Денис:
– Всё путём, командир. Чай пьёте?
– Уже. Опоздал.
– Да? Это плохо. А к после чаю чего не найдётся?
– Товарищ Шульгин. Я мораторий объявил. Или ты не понял?
– А… этот… мора… тора… Это что, совсем, что ли, ни капли?!
– Совсем, Денис Андреевич.
У Дениса возникло ощущение, что последние слова произнёс не человек, а орудийная башня главного калибра линкора "Гангут". Тремя стволами сразу. Даша, кажется, испытала похожее чувство. Денис, прогоняя наваждение, потряс башкой:
– Виноват, командир.
– Помилован, - Гурьев улыбнулся.
– Не скучайте тут. Дарья, ты за ними всеми тут присматривай. Нина Петровна одна с этой ордой мужиков не справится. Ладно? Не подведёшь меня?
– Нет, Гур, - отрицательно качнула головой девушка и улыбнулась.
– Тоже мне, орда. Ни за что.
– Ты в него не втюрилась, часом?
– подозрительно уставился на девушку Шульгин, когда Гурьев вышел.
– Что это за "Гур" такой, а?!
– Просто мы друзья, - тихо сказала Даша.
– Он такой…
– Ох, гляди, Дарья Михайловна, - остервенело погрозил ей пальцем Денис.
– Ох, гляди у меня!
Явился Кошёлкин. Приветственно кивнув, старик спросил:
– Чего у вас тут физии такие?! Нина перепуганная. Что-то не в цвет?
– Можно и так сказать.
– И что же?
– Да хорёк этот, Свинцов, в школу заглядывал. И не один. Заведующая сказала - с какой-то урлой посерьёзнее. Чего-то я недоучёл, дядь Лёш, и это меня отнюдь не радует.
– Да всё ты учёл. Просто Ферзь - это такое… Ладно, хорош травить. Слушай.