Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

– Понимаю.
– Выражение лица Анжилик было всего лишь вежливо внимательным, но мысленные уши насторожились, уловив что-то в тоне ее гостя. Это было очень слабо, чем бы оно ни было - почти больше воображаемое, чем слышимое. И все же оно было там. Она была странно уверена в этом.

– Конечно, - пригласила она после очень короткого колебания и изящным жестом указала на одну из маленьких боковых комнат.
– Это будет достаточно конфиденциально?

– Прекрасно, - заверил он ее и предложил ей руку.

Они прошлись по почти пустой комнате, непринужденно болтая, и Живонс небрежно закрыл за ними дверь в меньшую комнату. Затем он повернулся

лицом к Анжилик.

– А теперь, Абрейм, - сказала она, - по поводу этой твоей "просьбы"?..

– На самом деле все очень просто, - сказал он ей.
– Эйдорей была бы признательна, если бы вы присоединились к ней в Чарисе.

Несмотря на буквально десятки лет с трудом приобретенного опыта и дисциплины, глаза Анжилик широко распахнулись. Она уставилась на него на мгновение, затем побледнела, осознав, как выдала себя. Одна тонкая рука поднялась к горлу, и ее пальцы сомкнулись на медальоне, который она носила на шее на шелковой ленте.

– Не надо, - мягко сказал Живонс. Она уставилась на него огромными глазами, и он покачал головой.
– Не думаю, что Эйдорей была бы очень рада, если бы вы проглотили эту таблетку цианида... Ниниэн.

Она замерла, едва дыша, и он криво улыбнулся ей.
– Знаю, о чем вы думаете, но подумайте немного усерднее. Если бы Клинтан и Рейно подозревали вас - если бы они знали достаточно, чтобы знать имя, которое дали вам ваши тетя и дядя, - у них не было бы причин заманивать вас в ловушку. Вы бы уже были под стражей.

Она пристально посмотрела на него, краска медленно возвращалась к ее лицу, но она не убрала руку с медальона.

– Это может меняться, - сказала она после еще одной долгой паузы, и ее голос был удивительно ровным в данных обстоятельствах.
– Я могу придумать несколько сценариев, в которых обманом заставить меня довериться вам могло бы быть более полезным - по крайней мере, выгодным, - чем просто арестовать меня и задать мне вопрос.

– Уверен, что можете, - кивнул он.
– В то же время, я думаю, вы знаете Клинтана лучше, чем других. Рейно, - он слегка пожал плечами, - может быть достаточно хитер, чтобы попытаться сделать что-то подобное. Но Клинтан?
– Он покачал головой.
– Не в вашем случае. Нет, если он даже начал подозревать о всех документальных доказательствах, которые вы послали Эйдорей в Теллесберг. Или, если уж на то пошло, что в первую очередь вы были тем, кто вытащил ее и мальчиков из земель Храма.

Ее глаза сузились от еще одного доказательства того, как много он знал о ней. И он прав, - подумала она с внутренней дрожью, которой не позволила коснуться своих глаз.
– Если бы эта свинья Клинтан имел хоть малейшее представление о том, сколько вреда я причинила, я бы сейчас кричала в одной из "допросных камер" инквизиции. И продолжала бы кричать очень долго.

– Хорошо, - сказала она наконец, хотя ее пальцы оставались в контакте с медальоном.
– Я предполагаю, что вы действительно от Эйдорей. Во всяком случае, - она очень криво улыбнулась, - похоже, нет большого смысла притворяться, что не знаю, о чем вы говорите. Но почему она послала вас? Почему именно сейчас?

– Если быть до конца честным, - осторожно сказал он, - она не посылала меня. Она даже не знает, что я здесь.

– Но вы сказали...
– ее рука снова сжала медальон.

– Осторожно!

Его собственная рука взлетела с ослепительной скоростью, быстрее, чем она когда-либо видела - или воображала!
– человеческая рука могла двигаться. Она

сомкнулась на ее запястье, и ее глаза широко распахнулись. Его хватка была почти абсурдно нежной, но с таким же успехом это могли быть стальные тиски. Она дернула его изо всех сил, достаточно сильно, чтобы на самом деле пошатнуться на полшага вперед, и он не сдвинулся ни на долю дюйма.

– Я сказал, что она не знает, что я здесь, Анжилик, - тихо сказал он.
– Я также сказал, что она хотела бы, чтобы вы присоединились к ней в Теллесберге. Оба эти утверждения были точными.

– Что вы имеете в виду?

Она оставила свои бесполезные попытки вырваться из его хватки, и ее глаза снова задумчиво сузились.

– Уверен, что даже здесь, в Зионе, вы слышали истории о "сейджине Мерлине" и его службе Чарису.
– Тон Живонса превратил это утверждение в вопрос, и она кивнула. Он пожал плечами.
– Ну, вы могли бы сказать, что я сделан из того же теста, что и сейджин, и архиепископу Мейкелу и Мерлину... стало известно о некоторых событиях, происходящих здесь, в Зионе. На основании того, что они узнали, они вдвоем решили, что было бы разумно послать меня сюда. К сожалению, у них не было времени объяснить свои опасения Эйдорей или проконсультироваться с ней по этому поводу, прежде чем они это сделают. Вот почему я знаю о вас очень много, но не все.

– Так вы тоже утверждаете, что вы сейджин?
– Анжилик звучал более чем скептически, и Живонс улыбнулся.

– Как и сам Мерлин, я просто говорю, что обладаю некоторыми способностями, которые легенда приписывает сейджинам.
– Он пожал плечами.
– Тем не менее, это удобный ярлык.
– Он сделал паузу, спокойно глядя на нее.
– Если я отпущу ваше запястье, вы пообещаете не отравлять себя достаточно долго, чтобы мы могли поговорить?
– спросил он ее затем с тенью улыбки.

– Да, - сказала она.
– Но только если вы отпустите мое запястье... и немного отступите.
– Она выдержала его пристальный взгляд своим собственным непоколебимым, и он потратил секунду или две, очевидно, обдумывая ее требование. Затем кивнул.

– Очень хорошо.
– Он отпустил ее запястье и отступил на три шага назад. Это было примерно все, что он мог сделать в маленькой комнате, и затем снова сардонически улыбнулся, скрестив руки на груди в явно не угрожающем жесте.
– Этого достаточно, миледи?
– спросил он.

– Полагаю, это должно сработать, не так ли?
– ответила она, хотя, увидев, как быстро он может двигаться, она подозревала, что он все еще был более чем достаточно близко, чтобы остановить ее, прежде чем она действительно отправит яд в рот.
– Итак, вы что-то говорили?

***

Анжилик Фонда села в постели, прислонившись к роскошной стопке подушек, поставила поднос с завтраком на колени и уставилась в свое морозное окно сквозь струйки пара, поднимающиеся от свежей чашки какао, зажатой между ее тонкими руками. Солнце только вставало, касаясь кристаллов инея на оконных стеклах переливчатым золотом и красным, и выражение ее лица было безмятежно задумчивым.

Она часто начинала свое утро таким образом, хотя редко вставала так рано, учитывая, что обычно работала допоздна. Но хотя никто бы не догадался об этом по выражению ее лица, она очень мало спала прошлой ночью, и ее мысли были гораздо более тревожными, чем можно было предположить по ее хорошо тренированному выражению лица.