Настроение – Песец
Шрифт:
— Парочку выявили. Наблюдателей отправил. Если будет какое-то шевеление или обнаружится Живетьева — сообщат. Но в свете планов Павла Тимофеевича решать прямо сейчас вопрос со старухой нельзя.
— А изъять у нее реликвию? — предложил я. — Если она собирается создавать свою сеть, то предоставлять ей для работы образец неразумно.
Греков опять поскреб подбородок.
— Не уверен, что похищение будет для тебя безопасней убийства Живетьевой. Рисковать тобой лишний раз тоже нельзя.
— Выбора у нас особого нет. Предлагаю все же лично проверить оба места. И если где-то
А еще я постараюсь опять поставить на нее Метку. Выяснилось, что узников в этой тюрьме магически маркировали. То есть Живетьева сбрасывала не мою Метку, а тюремный контроль. Второй раз сбрасывать Метку заклинаниями она не будет, поскольку действие бессмысленное, а Живетьева на редкость рациональна.
— Ее там может и не быть.
— Может, — согласился я. — Похожу, послушаю. Будет пища для размышлений.
— Только не сегодня, — заявил Шелагин-младший.
— Разумеется, не сегодня, — согласился я. — Я же не железный. Завтра посмотрим, где нужные места, и будем думать, как туда попасть.
На этом и остановились. Шелагин-старший явно строил амбициозные планы и собирался стать третьей силой, которая выйдет на сцену, когда первые две отправятся на тот свет. Осуждать его за это я и не подумал, поскольку первые две силы все равно были направлены против нас. Одна, в лице цесаревича, собиралась взять под полный контроль, а вторая, в лице Живетьевой, не успокоится, пока не убьет.
Вопрос с Фадеевым-младшим я решил пока отложить: он не был настолько важным, чтобы ради него пожертвовать сном. Завтра же мне будет чем заняться и помимо этого идиота, которого еще и искать придется.
На ночь я выдал Шелагину-младшему, Грекову и десятку дружинников новых знаний, не отходя от первоначального плана обучения, хотя Греков настаивал на смене приоритетов в пользу ДРД. Но я все же решил не рисковать.
За ночь пришлось вставать только один раз. Группа диверсантов опять состояла из трех человек и была неплохо подготовлена по местным меркам. Греков наверняка захочет прибрать себе их артефакты. То, что они с собой несли в рюкзаках, я рассматривать не стал, свалил в камеру вместе с одеждой. На выходе из тюремного отсека глянул в камеру с Фадеевым. Тот спал сном человека, не переживающего о своем будущем, и никаких видимых повреждений на нем я не обнаружил. Возможно, они и были, но, чтобы использовать целительское сканирование, потребовалось бы зайти в камеру — через эти стены не проходила даже целительская магия.
Фадеев меня не настолько волновал, чтобы проверять его здоровье за счет своего сна, так что надолго у его дверей не задержался и прекрасно проспал до самого утра. И даже выспался.
На пробежку я опять вышел с Глюком за пазухой, но мне кажется, вскоре он уже будет бежать рядом на собственных лапах — ему тоже не помешает беговая тренировка. На саму разминку я вернулся в башню, где выполнил запланированный комплекс полностью, посмотрел на часы, прикинул, что время до завтрака еще есть, и позвонил Грекову.
— Алексей Дмитриевич, вас опять подарочек ждет внизу, — на случай телефонной прослушки иносказательно обрадовал я безопасника.
—
— Один, но тройной.
— Умеешь ты ненавязчиво порадовать. Сходим, глянем до завтрака.
Я тоже решил время до завтрака не тратить просто так и сделал несколько зелий из тех, что нужны всегда, — все плюс в копилку к прокачке алхимии. Прокачка вообще всех навыков несколько затормозилась, потому что для каждого следующего уровня требовалось все больше и больше времени. Практически все магические навыки замерли на третьем уровне. Разве что кроме магии Жизни — та на втором и ДРД на шестом. Это было понятно: из магии Жизни я мало чего использовал, а ДРД, напротив, применял постоянно, что и вылилось в анормальный рост навыка.
«Жизнь совсем близка к взятию нового уровня, — сообщил Песец. — Поиск точек Жизни ты используешь довольно часто и Метки проверяешь. Можно еще Контур и Рой применять. Там реально капля совсем осталась до возможности взять третий уровень».
«А это уже сто меток…»
Нужно будет одну на цесаревича влепить, чтобы иметь возможность хотя бы знать, где он находится. А то и подслушать, если предоставится возможность.
С Таисией удалось договориться о присмотре за Глюком на целый день. Мне даже показалось, что общается она со щенком с удовольствием, а тот испытывает по отношению к ней что-то похожее на зарождающуюся привязанность. Беспокоился ли я по этому поводу? Ничуть. Сама суть этих собак заставляла выбрать одного хозяина, которому они служили до самой смерти. Симпатии и антипатии к другим людям значения не имели.
Честно говоря, хотя я и начал привязываться к Глюку, в настоящее время щенок представлял из себя значительную обузу, и, если бы можно было повернуть время вспять, я все-таки перед оказанием помощи отправил бы его в сон, а затем подкинул Живетьевым.
За завтраком Греков был необычайно мрачен, причина чего выяснилось сразу же после приема пищи, когда мы собрались на очередное совещание. Проводили мы его в гостиной апартаментов Шелагина-старшего под дополнительной защитой от любопытных ушей.
— Сдохли все трое, — мрачно сказал Греков. — По амуниции не удалось определить чьи. По ментальным закладкам, думаю, живетьевские.
— Что ж вы так неаккуратно, — укорил Шелагин-старший. — За вас Илья всю работу по задержанию сделал, оставалось допросить.
— Со всеми предосторожностями допрашивали, — не согласился Греков. — Слишком уж их хозяин был заинтересован в сохранении тайны — у мужиков просто мозги вскипали. Поэтому мне и кажется, что они живетьевские. Фотки еще по базам пробьем, может, срисуем кого.
— А содержимое рюкзаков? — уточнил я.
— Взрывчатка. Стандартная. Такая может быть и у имперцев, и у княжеских дружинников. За эту ниточку не потянуть.
— Ладно, фиг с ними, — решил я. — Ночью новых наловлю. Нужно вопрос с Живетьевой решать. Наведаться в оба места с экранированными помещениями. Вдруг повезет?
Наша беседа была прервана звонком на телефон Грекова. Он выслушал, выругался и сообщил нам:
— На цесаревича покушались. Он жив, но ситуация неопределенная. Какое-то хитрое отравление.