Наташа, не реви! Мы всё починим
Шрифт:
– Ладно, проходите. Прямо по коридору, до упора. Там увидите.
Останавливаюсь у одной из приоткрытых дверей, услышав голоса.
– ...Ты мне повыебывайся тут ещё, Редько! Я тебя в колонию на раз-два упеку.
Возмущённо распахиваю глаза, залетая в кабинет. От адреналина начинаю заикаться сначала. А потом голос мой уверенно твердеет. Кто за них заступится, если не я?
– Вы почему в таком тоне с детьми говорите?!
– А Вы ещё кто? Покиньте кабинет немедленно!
–
– Это мои подопечные. А Вы кто?
– Оперуполномоченный Василенко. Капитан… - недовольно добавляет оню
– Хочу видеть ваше начальство, капитан Василенко. Немедленно!
– Начальство... Занято мое начальство, - ехидно.
– Тогда оставьте нас с детьми, я хочу выяснить все ли с ними в порядке.
– Выясняйте!
– раздражённо.
– Не при посторонних. Вы могли их запугать. Тем более, я своими ушами слышала...
– Да их запугаешь, ага! Это ж... гопота!
– Так! Федор, Семён, одевайтесь, мы уходим.
– Да Вы чего творите?
– обескураженно поднимает брови капитан.
– Выходите!
– Нормальное кино...
– забирает пачку сигарет со стола.
– Пять минут у Вас. На выяснение.
– А это каким-то регламентом ограничено? Покажите, пожалуйста, документ!
– дрожит от волнения мой голос.
– Вообще-то мы с Вами, на одной стороне, как вас там - Наталья Антоновна! Берега не путайте.
– Я - на стороне детей. Если Вы не на их стороне, то и со мной - по разные.
Закрываю за ним дверь.
Сажусь напротив мальчиков.
– Ну как Вы?
– вглядываюсь по очереди в их лица.
У Феди оспинка на скуле. У его брата ее нет.
– Ты - Федор, ты - Семён?
– уточняю я.
– Тёть Наташ, - наклоняясь над столом шепчет мне Федор.
– Мы никаких показаний давать не будем.
– Почему?
Переглядываются.
– Мы ничо не знаем.
– Мне хоть не врите!
– вздыхаю я.
– Мы если что-то скажем, - шепчет Семён.
– Нас прикопают по тихой грусти...
– Понятно, - стучу пальцами по столу.
И как быть в этой ситуации?! Инструкций никаких у меня нет. Их и в природе вероятно не существует.
Нам нужен юрист. Есть у Марины Васильевны юрист? Обязан быть.
– Одевайтесь.
Увести мальчишек не получается. Мы начинаем ругаться в коридоре с этим Василенко.
– Василенко!
Вздрагиваю от знакомого голоса и интонаций.
– В чем дело?
– шаги сзади.
Капец...
Рефлекторно втягиваю голову в плечи.
– Это у нас ещё кто?...
– Это у нас некто - Пьяная Наталья Антоновна.
– Сильно пьяная?..
Разворачиваюсь
– Пьяных, - цежу я.
– Мм...
– смотрит мне в глаза Иштаров.
– До сих пор Пьяных? А какого черта она тут делает, а Василенко?
– А она от Марины Васильевны. Новенькая. Невменько, вообще...
– оскаливается на меня Василенко.
Иштаров переводит взгляд на мальчишек.
– Сели, - кивает на откидывающиеся стулья у стены.
– Ждёте. Наталья Антоновна - ко мне в кабинет.
– Только попробуйте к ним подойти!
– шепчу с угрозой этому Василенко.
Захожу в кабинет к Саше.
Александру Михайловичу!
– поправляю себя.
Он тебе больше не "Саша"...
Он падает на свое большое крутящееся кресло. Вращает в пальцах сигарету. Разглядывает меня. Рассерженно.
Молчу.
Это он меня пригласил. Пусть и вещает...
– Присядь.
Набирает кого-то, не отводя от меня холодного взгляда.
– Марина Васильевна? Привет... Иштаров. Ага... Да. Ты зачем Наталью Антоновна на работу взяла, м? Она ж профнепригодна...
Моё лицо возмущённо вытягивается. Губы обиженно вздрагивают. Теряясь, поправляю кофточку, как неуверенная в себе девочка.
– Я тебе говорю - профнепригодна! Потому что завтра она этих двоих из ларца усыновлять начнет. А потом каждого, кого ты ей покажешь. Гони ее прочь...
– Ну, знаете, Александр Михайлович!
– подскакиваю на ноги.
– Не ожидала от Вас... Это было очень не тактично.
– Ну… - разводит с вызовом руками.
– С тактом у нас, ментов, беда. У докторов получше?
Срываюсь к двери.
– Стоять!
– низким голосом.
Разворачиваюсь, едва контролируя эмоции. Подхожу к его столу.
– Детям угрожают. Они дадут показания, ты сможешь их потом защитить?
Дёргает надменно бровями.
– Да ну? Прям - угрожают?
– интонацией будто я маленькая девочка и сочиняю, а он наигранно верит моим сказкам.
– Не сможешь! Поэтому, обойдетесь без их показаний. Уверена у майора найдутся другие способы работы.
Оставляю ему на столе телефон и зарядное.
– Всего хорошего, Александр Михайлович.
Вздрогнув, мой голос теряет силу на последнем слове. Я выдыхаю его практически беззвучно.
С дрожащими внутренностями, выхожу из кабинета.
– Мальчики, мы уходим.
Мальчишки послушно и настороженно подскакивают как солдатики.
– Это что за саботаж?
– переводит взгляд за мою спину Василенко.
– Отпусти их. Пусть уходят.
– Михалыч...
– Всё!
– обрубает он.
– Наталья... задержись на минуту.