Наташа, не реви! Мы всё починим
Шрифт:
Мне очень стыдно вводить в заблуждение Марину Васильевну. Но по сути ведь все так...
– Я хотела для них попросить путевку в санаторий, у Вас же были. Как адаптация в интернат... Медосмотр мы прошли. Вот.
– Посмотрю по базе что у нас есть. Ты, Наташа, большая молодец. У тебя всё получается.
Опускаю взгляд.
– Что-то не так?
– Марина Васильевна, я их попытаюсь в Спарту устроить и туда же в спортивный интернат потом, по возможности минуя тот интернат, в котором
– Да не возьмёт Спарта, - отмахивается.
– Редько не спортсмены. Бандюганы они малолетние.
Будут! Они крепкие и толковые.
– Я попробую...
– Пробуй, ладно. Чем смогу помогу.
Домой прихожу после вечерников. Падаю навзничь на диван. Смотрю не моргая в потолок.
– Наташ...
– М?..
– А хочешь, мы тебе ванну с пеной наберём?
– Хочу...
– И чай сделаем.
– Хочу...
После ванной и чая, засыпаю на своем кресле, едва коснувшись головой подушки.
Эх... Ещё бы немного обнимашек от Иштарова. Моё тело чокнулось от гормонов и если бы я не падала в конце дня от усталости, уже лезла бы на стену от очень неприличных желаний!
Мальчишки не шумят... Слышу сквозь сон как между собой зовут мамой Наташей...
Мне хочется улыбаться от этого маленького счастья.
Глаза 43 - Нюансы
Наташа
Оставляю у Вячеслава на столе результаты последнего зачёта по вечерникам.
Он со мной демонстративно не разговаривает. А меня наоборот полностью отпустило.
– Как дочка?
– Нормально, - недовольно.
– Всё... На месяц я свободна?
– А ты разве не уходишь совсем?
– Деканат попросил остаться.
– Я могу попросить, чтобы тебе дали ставку на кафедре психологии. На дневное отделения.
– Нет, спасибо. Меня все устраивает здесь.
– Столько лет прожили. Кто бы знал... что стерва!
Шлепнув папкой об стол выходит.
Пожимаю плечами.
"Суровые времена требуют суровых решений!". Не случись они со мной, я бы и сама не знала. Но я не стерва. И близко. Но Славик видит это так!
А Иштаров вообще меня шлюхой видит, что ж теперь, оправдываться?
Стук в дверь.
– Можно?
– Лиза...
– летят из моих рук листочки на стол.
– Заходи. Как у тебя дела?
Садится напротив меня. Кусая губы, собирается с мыслью. На пальце красуется колечко. Через плечо - темная коса. Каноническая красавица... Мой ребенок будет немного похож на Лизу.
– У меня - хорошо дела. Спасибо. Я знаю, что это не мое дело, - сводит страдающе брови.
– Но поговорите со мной, пожалуйста.
Носорог - это очень точно.
Накрываю ее руку своей.
– Папа у тебя самый замечательный.
– Ну почему тогда?
– Просто... Он хочет вот так жить, - кладу ладонь ребром на стол, показывая направление.
– А я вот так...
– показываю второй противоположное направление.
– Как - "так"?
– А вот про это я уже не могу говорить, Лиз. Это личное. Но это точно не делает его виноватым или плохим. Мне его правила и направления не подходят. Ему - мои.
– А договориться?
– А о чем-то с ним договориться я не могу. У меня столько веса нет в его жизни, понимаешь, чтобы его с позиции сдвинуть?
– Почему Вы так думаете?
– Я вижу.
По его резкости и ультиматумам.
Стоит выразить хоть малейший протест и всё на этом.
– Но он очень переживает...
– доверительно шепчет она.
– Он так сказал?
– Ну нет, конечно, - отводит взгляд.
– Рычит, общаться не хочет, много курит... Но я же его знаю.
Мне очень тяжело, что Саша переживает. И сразу хочется лететь, оправдываться, утешать, говорить то, что он хочет услышать...
Но что дальше?
Навязываться и втягивать его в нежеланное "отцовство" я не хочу. И сообщать ничего не буду. Не сейчас. Сейчас я могу о каждое его неосторожное слова так пораниться, что боюсь не то, что о ребенке сообщить, а пересекаться с ним. А он мастер острых неосторожных слов.
Вот, когда от его реакции уже ничего зависеть не будет, тогда... аккуратно сообщу. Может быть. Если будет уместно.
Тоскливо смотрю в окно.
Ты выбрала какого из Иштаровых бережешь больше? Да, я выбрала. Вот и всё!
И - накатывает... Щемящей тоской. И нереализованными чувствами к Саше. Кладу руку на живот.
Лиза сестра моего ребенка...
Интересно, как бы Саша назвал мальчика?
– Лиза... А как твою бабушку звали? Папину мать.
– Елизавета. Меня назвали в честь ее.
– Понятно, - улыбаюсь я.
– А что?
– Нет... Просто вспомнилось, как рассказывал о ней.
Значит, у меня будет Мишутка. Шарик же был синий. Я верю в приметы....
Лиза достает из сумочки пригласительный.
– У нас с Ромой венчание будет. Мы будем Вас очень ждать.
И не позволяя мне придумать никакой щадящей отмазки быстро уходит.
Рассматриваю нежную открытку с персиковой акварелью. Боже мой, какая красота.
Открываю, смотрю дату.
Ладно, ещё не скоро... Что-нибудь придумаю. Мне кажется, это по отношению к Иштарову нечестно - идти туда.