Наука побеждать. Авантюра

Сапожников Борис Владимирович

– Ты лучше всех справишься с этим поручением, - сказал он мне на прощание, вручая запечатанный рапорт и ещё один конверт без внушительной сургучной блямбы.
– Отпускать кого-то из гарнизонных офицеров не хочу, а испанцам - не доверяю. Жаль только, чином не вышел, маловато звание, но для курьера сойдёт вполне.

– С вашего позволения, мсье полковник, - поинтересовался я у Жехорса, - а для кого второе послание? На нём нет ни адреса, ни фамилии.

– Это, мсье поручик, - с улыбкой ответил тот, - мои рекомендации вашему командиру. Вы отлично справились с командованием ротой, притом

не самой лучшей, так что звание капитана вам подойдёт как нельзя лучше.

– Прошу прощения, мсье полковник, - вступился я за своих людей, - но моя рота, хоть и укомплектована не профессиональными солдатами, вполне боеспособное подразделение.

– Я не о том, поручик, - махнул рукой Жехорс.
– Рота ополченцев, которой вы командовали, вашими усилиями стала, действительно, настоящим боевым подразделением, что доказала битва с Кастаньосом. Дело в том, что когда вы приняли её - она таковым не являлось. И вам, поручик, пришлось сделать из лавочников и разнорабочих настоящих солдат. Что рекомендует вас с самой лучшей стороны.

Я даже зарделся от такой похвалы. И меня ничуть не смущало, что хвалил меня не кто иной, как ставший почти легендарным полковник Жехорс, командир Серых гусар, именуемых за глаза Ecorcheurs.

Перед отбытием в мою честь в Ополченческом полку был устроен небольшой пир. На него были приглашены все офицеры гарнизона, как французы, так и испанцы, и даже паладины. Последние, к слову, весьма вежливо отказалась. Лорд Томазо прислал младшего брата с письмом, в котором было указано, что офицеров в ордене Сантьяго-де-Компостела нет, а все братья прибыть не могут по понятным причинам. По случаю пира во дворе нашей казармы для солдат были накрыты столы, за ними поднимали тосты и здравицы за меня, остальных офицеров полка, отличившихся в сражении солдат, ну и, конечно, на погибель врага и за помин души тех, кто не вернулся с поля боя и из форта паладинов.

Пир был самым обычным. В общем-то, тосты наши не особенно отличались от солдатских, только что пили мы вино куда лучшего качества, чем они. Затянулся этот пир до поздней ночи. И был обилен, ибо организован был городским магистратом, а уж чиновники его скупиться не стали. Жалеть денег на защитников города, тем более что они из своих, они не стали.

Наутро я поднялся на ноги с тяжёлой от винных паров головой. Верный Диего принёс мне умывальные принадлежности. Я наскоро привёл себя в относительно нормальный вид, после чего надел мундир и отправился на лётное поле. Судя по часам на башне ратуши, до отлёта курьерского дирижабля у меня было около часа, так что можно было особенно не торопиться.

Провожал меня едва не весь Ополченческий полк. Солдаты в белых мундирах заполнили лётное поле, как будто хотели взять дирижабль штурмом. Когда я подошёл к ним раздался звучный голос нынешнего командира полка - лейтенанта Руиса:

– Alinearse!
– И сотня с лишним человек вытянулась по стойке "смирно", образовав для меня коридор к трапу дирижабля.
– SeЯor coronel! Hurra!

– Hurra!
– подхватили мои солдаты.
– HURRA!

– Gracias, los mМos soldados!
– ответил я, отдавая честь.

Сотня рук взметнулась к чёрным двууголкам.

Чёрт меня побери! А ведь

приятно, когда тебя так провожают!

Лётное поле находилось на окраине Парижа, как и всякое лётное поле. Ведь взлёт и посадка дирижаблей - особенно, посадка - дело небезопасное. Если даже такой небольшой курьер упадёт с небесных высей на городские кварталы, погибнет несколько сотен человек и будет разрушено множество домов. А кому оно надо? Вот и вынесли лётные поля дирижаблей за пределы городов, правда, недалеко. Не смотря на то, что кроме курьерского дирижабля, на котором прилетел я, у посадочных мачт не было иных аэростатов, у края лётного поля дежурили несколько знаменитых парижских фиакров. Их хозяева не прогадали, офицеры из команды курьера тут же заняли почти все и мне пришлось поторопиться, чтобы не остаться без средства передвижения.

Гулять по незнакомому городу, да ещё и таких размеров, как Париж, я мог бы очень долго и не без удовольствия. Однако я отлично помнил о долге. Первым делом мне нужно обратиться в Военное министерство с рапортом о событиях в Уэльве. Там же я хотел узнать фамилию и адрес военного атташе Российской империи и незамедлительно отправиться к нему. Он-то должен сообщить мне, где сейчас расквартирован мой Полоцкий пехотный. Жаль, конечно, что я не смогу задержаться в Париже, поглядеть на такой город было бы очень приятно. Но сейчас идёт война - и долг мой перед Родиной превыше всего.

– До военного министерства, - сказал я вознице, садясь в фиакр.

Тот назвал цену, и я кивнул, не раздумывая. Конечно же, ушлый парень наживается на мне, но меня это волновало мало, цен на проезд я не знал, дороги - тоже. Да и, если уж быть честным до конца, премии, выданной мне магистратом Уэльвы "за доблестную службу городу и организацию городского гарнизона", мне хватит на год безбедной жизни в Париже или Санкт-Петербурге. Очень уж приятно ни на чём не экономить, тем более, что в самом скором времени мне снова будет некуда тратить деньги. На войне не так-то легко ими распоряжаться.

Военное министерство располагалось в изрядных размеров особняке, украшенном, конечно же, имперском орлом. Расплатившись с возницей фиакра, я поднялся по ступенькам особняка и только тут понял, насколько глупо выгляжу в новеньком, роскошном, как ни крути, мундире, и жалким потёртым ранцем пожиток за спиной. Часовые, стоявшие у входа в министерство - рослые гвардейцы в медвежьих шапках - косились на меня, не слишком хорошо скрывая ухмылки. Тогда я выпрямил спину, поправил кивер и чётким шагом вошёл в двери военного министерства.

– Куда?
– тут же спросил у меня дежурный офицер, стоявший за небольшой выгородкой у входа.

– Поручик Суворов, - представился я, - Полоцкий пехотный полк. Прибыл от полковника Жехорса, коменданта гарнизона города Уэльва, с донесением о событиях, произошедших там.

– Можете передать его мне, - сказал офицер, доставая журнал.
– Позвольте.

Я вынул из поясной сумки донесения Жехорса и передал ему. Офицер переписал в журнал, откуда прибыло донесение, от кого, уточнил мои фамилию и звание, после чего развернул журнал ко мне и протянул перо. Я расписался и вернул ему журнал.