Наука побеждать. Авантюра
Шрифт:
Мы шагали по бывшими немецким позициям, мимо перевёрнутых пушек, ящиков с ядрами, разбросанных мушкетов и сабель, перешагивая через тела убитых. Меня лично, несколько коробило от такого отношения к павшим - трупы не убирали, покуда император лично не пройдётся по полю недавнего боя, словно инспектируя его. В этот раз его сопровождали штабы объединённой русско-французской армии и Макдональда. Однако из-за изрядных потерь в нашей армии, вместе со штабом, для представительности, так сказать, шагали все офицеры в чине, не ниже первого лейтенанта
– Немцы не ждали нашей атаки, - сообщил Макдональд.
– Гусары и уланы просто смели их тыловое охранение и огнём и мечом прошлись по позициям. Я решил атаковать ночью, чтобы внести как можно большую сумятицу
– Вам это удалось, Макдональд, - сказал ему Бонапарт.
– Учись, Ней, как надо командовать кавалерией.
– Много ли надо умения, чтобы ударить в тыл, - пробурчал уязвлённый маршал.
Бонапарт не стал продолжать издёвок, а жестом дал понять Макдональду, что внимательно слушает его.
– Мы обратили врага в бегство очень быстро, - продолжал тот.
– Конница вырезала артиллеристов, а пехота ударила на разворачивающиеся полки. Вы их изрядно потрепали, скажу я вам, господа. Римской пехоты почти не было - одни венгры. Немцев больше, но и у них очень большие потери. Но, что самое главное, они были вымотаны и попросту не хотели драться. Офицеры часто бежали впереди своих солдат, примером своим, вдохновляя их.
– Макдональд усмехнулся.
– Пленные?
– поторопил его Бонапарт.
– Мы взяли фон Лихтенштейна и фон Кинмайера, а в фон Блюхер вырвался. Этот старый чёрт даст фору иным молодым рубакам. С дивизионом чёрных гусар Приттвица он прорвался через наших солдат и умчался на северо-восток. Кавалерия была занята и догнать его не успели.
– Очень жаль, - сказал Бонапарт.
– Этот старый хрыч ещё попьёт у меня крови.
– Я отправил за ним два эскадрона гусар, - сообщил Макдональд, - но не думаю, что они догонят Блюхера. След давно простыл.
– Быть может, эта скачка его прикончит, - зло произнёс Бонапарт.
– Маршал Бонапарт, - сказал генерал-лейтенант Барклай де Толли, - мой корпус возвращается в Россию. На переформирование.
– Понимаю вас, - кивнул ему Бонапарт, остановившись, чтобы осмотреть батарею, буквально, заваленную телами. Венгры обороняли её отчаянно, не щадя себя, в то время как артиллеристы разворачивали орудия на обрушившегося на них с тылу врага.
– Вы помогли мне, генерал-лейтенант, можно сказать, спасли меня и Францию. Я велю отчеканить в честь битвы и обороны Труа памятные медали. Их получат все, кто сражался в эти дни.
Мы шагали по сожжённому пригороду Труа, переступая через трупы и сломанное оружие, солнце освещало всю эту жуткую картину, но на душе, не смотря на всё это, было как-то легко. Одна мысль сидела в голове - домой, мы возвращаемся домой.
Глава 19,
Бонапарт выделил нашему корпусу большой десантный дирижабль, на котором мы вернулись в Вильно. Помню, меня очень сильно удивило, что мы летим не на аэростатах Гершеля, однако я не придал этому значения. Сразу по прибытии всех офицеров отправили в отпуск, чем я воспользовался, взяв билет на дилижанс до родного города. Однако отправиться домой в тот день мне было не суждено.
Я шагал по станции дилижансов мимо паперти дорожной церкви с нищими, просящими милостыню у "добрых господ". Моё внимание привлекли знакомые цвета одежды одного из них. Очень уж похожи на наши полковые. Я остановился, приглядевшись к однорукому нищему - и точно он носил грязный и штопаный мундир Полоцкого полка. Пригляделся внимательнее - и выругался сквозь зубы, кажется, по-немецки.
– Жильцов, - сказал я ему, - что вы тут делаете?!
– Вашбродь, - почти прошептал мой бывший денщик.
– Встать!
– скомандовал я.
– Смирно!
Тело бывалого солдата среагировало быстрей разума. Он вскочил и коротко махнул рукой, отдавая честь.
– Ваше благородие, господин штабс-капитан, - гаркнул он былым фельдфебельским голосом, - прошу простить неуважение к вашей персоне! Бывший фельдфебель Жильцов Василий, к несению службы вашим денщиком готов!
– Эй, офицер, чё творишь?
– к нам направлялись три человека явно преступного вида.
– Эт наш солдатик.
– Солдат более ничьим крепостным быть не может, - сказал им я, как бы невзначай кладя руку на кобуру с пистолетом.
– А, тем более, находящийся на действительной службе.
– Не въезжаешь, офицер, - продолжал невысокий парень, явно верховодивший в этой шайке.
– Этот солдатик наш.
– Пистоль не мацай!
– рявкнул один из громил, сопровождавших невысокого.
– Я успею всадить тебе пулю в лоб раньше, чем ты шаг сделаешь, - спокойно сказал я.
Громила, похоже, был изрядно оконфужен тем фактом, что не понял и половины из сказанного мной. Это было написано у него на лице.
– Палить на станции, - усмехнулся невысокий.
– Не станешь, офицер. Тут псы кругом, и все наши, прикормленные.
– Нападение на офицера во время войны, - покачал головой я, - это компетенция не станционных полицейских. Вами займутся военные аудиторы. Если будет кем заниматься.
– Лады, - пошёл на попятный парень.
– Забирай солдатика, но он нам звона стоил. Кто вернёт?
– Ты чего-то не понимаешь, - сказал ему я.
– Сейчас мы с Жильцовым уходим.
– Эт ты не въезжаешь, офицер, - окрысился парень, став похож на зверька.
– Я сейчас кликну своих лбов, и они из тя калеку сделают. Рядом со своим солдатиком сядешь.