Найди меня

Фрейзер Энн

Он уловил момент узнавания. По ее лицу пробежала тень ужаса, и она быстро опустила взгляд и пошла дальше ко второму микроавтобусу.

ГЛАВА 7

За два года до ареста Бенджамина Фишера

Рени разбудил отец. Прижав палец к губам, он прошептал, что их ждет секретное приключение. Он взял дочь на руки, на цыпочках прошел по дому, тихо затворил за собой дверь и усадил ее в машину. Мир вокруг

был темным, пустым и загадочным. Он даже не заставил ее пристегнуться.

— У тебя получается все лучше и лучше. — Машина тронулась с места, и она чувствовала, как он возбужден. — Тебе нравится игра.

Рени нравилось, что ей доверяют секрет, и ей нравилось проводить с ним время, но игра ей не нравилась. Уже нет. Игра казалась какой-то странной, и ей совсем не хотелось вылезать из теплой постели. Но игра — это то, во что отцы и дочери играют вместе. Так сказал папа.

Папа с мамой говорили, что катали ее, совсем маленькую, на машине, если она не засыпала. Это подействовало и теперь, хотя ей уже исполнилось пять. В ту ночь она, как обычно, старалась не заснуть, но тщетно. Проснулась, только когда машина сбавила ход и остановилась среди деревьев.

Они всегда играли там, где много деревьев и есть дорожки для прогулок и пробежек. Похоже на парк недалеко от дома, но другой, и холоднее, чем в Палм-Спрингс. Здесь пахло Рождеством. Она крепче прижала к себе плюшевого кролика и произнесла слова, которые, знала, нельзя было произносить:

— Хочу домой.

— Я заехал в такую даль ради тебя, — отец положил руку на спинку сиденья, лицо оставалось в тени. — Чтобы поиграть. Ну что ты как маленькая. Разве ты маленькая?

Губы задрожали, в глазах защипало.

— Нет.

Она уже большая девочка. Она умеет писать свое имя и завязывать шнурки на ботинках, и уже почти научилась ездить на велосипеде без маленьких колесиков.

— Прибереги слезки для игры. — Голос звучал мягко, но она чувствовала, что он ею недоволен. — А то еще высохнут.

Он хихикнул, и она подумала о лужах после дождя и других вещах, которые высыхают.

— Можно я надену куртку? Мне холодно. — Босая, с голыми ногами, она натянула ночную рубашку на колени, пытаясь согреться.

— Куртка и ботиночки не по правилам. Ты ведь знаешь.

Она прижала подбородок к груди и согнула колени, снова стараясь не заплакать.

— Ты помнишь новые слова? — спросил он. Она повторила: «Можете мне помочь?»

— Правильно. Что еще?

— «Я потерялась».

— Умница. И?

— «Моя мама ушла вон туда. Поможете мне найти мамочку?»

— И показываешь туда, где я, хорошо?

Она кивнула и продемонстрировала, как будет это делать. Отец остался доволен, и они вылезли из машины. Как всегда, не заглушив двигатель и оставив багажник и двери открытыми, он взял ее на руки и понес сквозь лес, громко дыша ей в ухо. Он был теплый и пах мылом и потом, и она крепко держалась за его шею не

потому, что боялась упасть, а потому, что это создавало ощущение безопасности. От этого ощущения она стала клевать носом и снова задремала.

Она проснулась, когда он опустил ее и ноги коснулись холодной земли. Вокруг было не так темно, и вдалеке виднелись огни домов. Деревья отбрасывали пугающие тени, но у этих деревьев не было рук, как у тех, что росли у бабушкиного дома. Перед ними стоял стол для пикников и скамья, к домам уходила тропа. Это вовсе не лес, тут живут люди.

— А девушка придет? — спросила она.

— Скоро придет.

В игре всегда была девушка. Рени не знала, как их зовут, каждый раз приходили новые.

Отец притянул ее обратно в тень.

— Не забывай правила. Ни с кем не говори, кроме девушки. Только она одна играет. Она единственная, кто знает, что надо делать.

— Хорошо, папа. — Она дрожала.

— Кажется, кто-то идет, пойду прятаться.

Она не плакала. Ей хотелось, но она не плакала. Слезы надо сберечь для игры. Скоро все кончится, и можно будет вернуться домой в постель.

Папа исчез среди деревьев, а она смотрела на тропу, откуда доносился звук шагов. Это девушка?

Да, она..

Красивая. Папе нравились красивые. На девушке был розовый джемпер и розовые шорты в обтяжку, волосы завязаны в хвостик. У них часто были такие хвостики.

«За них удобно хватать», — смеясь, говорил папа.

Дома он иногда зачесывал волосы Рени в хвостик, но никто из них никогда не вспоминал об игре. Просто смотрели друг на друга и улыбались, зная, что думают об одном и том же.

Она ждала, как учил папа.

Когда девушка подбежала ближе, Рени вышла из тени и начала плакать. «Открыть краник», как называл это отец.

Иногда слезы были притворные, и она громко всхлипывала и терла кулаком глаза, как говорил отец, но сегодня вечером расплакалась по-настоящему. Беззвучно, но плечи тряслись, лицо покраснело, рот раскрылся в безмолвном плаче.

Девушка остановилась.

Они всегда останавливались.

Рени стало спокойнее и не так страшно. Дрожа, она пару раз глубоко вдохнула и наконец смогла выговорить нужные слова.

— Поможете мне найти мамочку?

Девушка опустилась на колени рядом с нею и взяла за руки.

— Ой, бедняжка! — Она огляделась вокруг. — Да ты замерзла! И босиком! — Она выглядела озадаченной, возможно, удивлялась, откуда тут взялась Рени. — Ты с мамой пришла?

Усердный кивок и всхлип, на этот раз притворный. Папа говорил, что у нее получается все лучше и лучше.

— Не бойся. Мы ее найдем. — Девушка встала и с улыбкой взяла Рени за руку. — Куда она пошла?

— Туда. — Рени показала туда, где прятался папа. Вдвоем, держась за руки, они пошли в лес. Там было темнее, тропы не было, только грязь и листья. Они обе едва не упали, запнувшись о крупный корень.