Найди меня
Шрифт:
— Он мертв, — одеревенело сказала она.
И унес с собой свои секреты. В этом все дело, убеждала она себя, ведь ее отец давным-давно умер. На самом деле он и не жил никогда. И все же она подавила всхлип о телах, что никогда не отыщутся, и об утрате отца, который превратил ее в свою маленькую темную тень. Сквозь пелену слез и эмоций она увидела, что Дэниел показывает ей рукой отойти. «Место преступления».
Она поднялась на ноги и содрогнулась, хотя в воздухе стояло марево от жары. Развязав на талии серый джемпер, она натянула его и накинула капюшон, прикрываясь
Ее нигде не ждут, некуда идти. Только ветер, небо и пустыня, которую так любил отец. Еще одно, о чем она не сказала Дэниелу. Неудивительно, что отец хотел окончить свою жизнь именно здесь. Может быть, она разгадала бы его план, не будь так поглощена собственными эмоциями.
Дэниел дотронулся до нее — теперь это был стопроцентный коп.
— Покажите руки.
Рени не сразу поняла в чем дело, что он просто делает свою работу.
Она вытянула руки ладонями вниз. Он взял их в свои и внимательно осмотрел пальцы, как полагается по инструкции — не сломаны ли ногти, нет ли под ними остатков кожи, указывающих на борьбу.
Он перевернул ее руки и осмотрел ладони. Они были в крови. Он молча продолжал набирать информацию, которая подтверждала бы ее вину.
— С его головы, — сказала Рени.
Вид крови удивил ее несмотря на то, что она дотрагивалась до тела. Сознание снова выкидывало фокусы, и по какой-то причине она вспомнила о прахе своего пса на каминной полке в хижине. У нее была миссия, у нее была цель, и она исцелялась.
Что будет с телом? Кремируют? Кто заберет прах? Что с ним делать — похоронить его? Развеять в пустыне? Или просто бросить тело на съедение диким зверям? По крайней мере так от него будет какая-то польза, да и вообще, подобающий конец. Убийца станет кормом для жителей пустыни.
Дэниел вытащил телефон и сделал снимки тела. Потом отснял видео, захватив обрыв и утес, на котором они стояли.
Когда он убрал телефон, она сказала:
— Я его не толкала.
Уверена ли она сама в этом? Особенно учитывая ту недавнюю историю. Память — одно из самых ненадежных доказательств в любом деле, даже при самых благоприятных обстоятельствах, именно поэтому так важны вещественные улики. Рени никогда не была фанаткой опознаний, когда жертвам предлагают узнать преступника. Ложные воспоминания делают свидетельские показания сомнительными, и даже точные воспоминания со временем меняются. А иногда ложные воспоминания, как шрамы, защищают человека, когда реальность слишком болезненна.
— Я этого и не говорил. Надеюсь, криминалисты разберутся. Снимут отпечатки с его кожи и одежды. Трудоемкий процесс, но придется это сделать.
— Я его обнимала.
Он посмотрел ей в глаза. Она знала, что это только усугубляет ситуацию.
— Что?
— Я обняла его.
— Вы понимаете, как это выглядит?
Для ареста недостаточно, но вполне достаточно, чтобы отвлечь от главного — от поиска женщин, убитых Беном Фишером.
Она вспомнила о бумажке, которую хотел отдать отец.
— Посмотрите в нагрудном кармане. Он хотел мне что-то дать. Может, записка о самоубийстве.
Записка для нее или, скорее, для матери.
Дэниел
Это была карта пустыни вокруг с красными крестиками в нескольких местах. Похоже, Бен Фишер забрал в могилу не все свои секреты.
ГЛАВА 10
Когда они поднялись обратно на плато, Дэниел позвонил по спутниковому телефону в свой отдел и отослал туда координаты и список людей, с которыми надо связаться. Поисково-спасательная группа, коронер и криминалист. Спасателей он вызвал, решив, что без их квалификации и оборудования тело из-под обрыва не поднять.
Отзвонившись, он тщательно осмотрел место, где стоял Бен Фишер перед тем, как прыгнуть. Или перед тем, как его столкнули.
Скалу местами покрывал рыхлый песок. Он нагнулся пониже, но не нашел никаких следов борьбы. Ни борозд на земле, ни сломанных веток растущих рядом кустов. Он сфотографировал все вокруг, жалея, что приехал не на своей машине, где в багажнике лежал криминалистический комплект.
Он взял у всех, включая Рени, неофициальные заявления. Более детальные официальные показания снимут на камеру в полиции Сан-Бернардино завтра утром. Память — вещь ненадежная и быстро меняющаяся, поэтому всегда лучше зафиксировать показания свидетелей на месте, невзирая на возможные психологические травмы. Он научился никогда не откладывать опрос свидетелей. Вместе с неофициальными заявлениями он задокументировал время и сделал набросок окружающей местности.
Когда он закончил, охранники уехали в тюремном микроавтобусе. Им нечего было здесь делать. Дэниел вернется на второй машине в Сан-Бернардино и высадит Рени у ее пикапа. Придется встретиться завтра утром, чтобы записать официальные показания, но он бы предпочел передать эту работу другому детективу.
Он попытался уговорить ее вернуться вместе с охранниками, но она не хотела уезжать. Следовало бы быть понастойчивее, хотя бы чтобы удовлетворить собственное эгоистическое желание остаться в одиночестве, чтобы никто не мешал терзаться разочарованием.
— Я спускаюсь обратно, — объявила Рени, как только за уехавшей машиной осела пыль. — Кому-то надо следить за телом. Отгонять животных.
Дэниел взглянул в небо, где, наблюдая за ними, кружили несколько грифов-индеек. Все мертвые — пища. Он не мог оставлять ее одну рядом с возможными уликами и тоже пошел вниз.
Несколько часов спустя, все еще в ожидании спасателей и заместителя коронера, Дэниел и Рени сидели в тени, прислонившись спиной к валуну в нескольких метрах от тела Бена Фишера, но так, чтобы не видеть его. Это до странности походило на поминальный обряд, которому окружающий пейзаж придавал даже некую духовность.
Несмотря на жару под девяносто, Рени, бледная до синевы, то снимала, то снова надевала свой джемпер. Время от времени ее пробирал озноб, и она тихо покорно вздыхала, словно смирившись с неспособностью управлять собственным телом.