Не ангел

Винченци Пенни

ММ письмо Робинсона очень понравилось, и она ответила, что его предложение очень мило. Был назначен день встречи, но Робинсон неожиданно позвонил и сообщил, что ему нездоровится. У него было обострение гастрита, и он не смог приехать. ММ почти расстроилась, предложила перенести встречу, но они так и не сумели договориться до того, как она перебралась в Эшингем.

— Как-нибудь в другой раз, — сказала она.

Однако уже на следующий день курьер доставил в Эшингем большую коробку с книгами. Некоторые из них пока были не по возрасту Джею, но саму подборку ММ одобрила: «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо» и «Путешествия Гулливера».

«Не знаю точно, сколько Джею лет, — писал Робинсон, — но если книжки ему не по возрасту, их можно сохранить. Никогда не поздно начать собирать

библиотеку. Я слышал, скоро должна выйти какая-то замечательная детская книга, но пока не смог ее найти. Надеюсь, что эти книги ему тоже понравятся. С нетерпением жду знакомства с Вами и Вашим мальчиком в ближайшем будущем».

Было очевидно, что этот Робинсон совсем неплохой человек, хотя он чуть не убил Джея.

— Прелестное платье! — похвалил Себастьян.

— Благодарю вас.

— Мне нравится розовый цвет. Всегда нравился.

— Правда?

— Да. И он вам идет.

— Спасибо.

— Давайте пообедаем где-нибудь, как вы на это смотрите?

— Нет, — запротестовала Селия, — нет, не сегодня.

— Почему?

— Я… Я сегодня не могу долго задерживаться.

Она постоянно отказывалась от его приглашений, повторяя одно и то же. Хотя почему бы и в самом деле не пойти? Это всего лишь обед, за которым многое можно обсудить. Сдача «Меридиана» в печать планировалась в декабре, осталось всего несколько месяцев. Кроме того, нужно было подготовить интервью с автором в газете, встретиться с книготорговцами, обсудить цену. В общем, обед с Бруком был бы даже полезен, но внутреннее «я» Селии твердило ей, что обед с Себастьяном приведет не только к решению деловых вопросов, связанных с публикацией его книги, но и к роману с ним. И ей никак не удавалось увернуться: какой бы тропинкой она ни шла, к каким бы обходным путям ни прибегала, всякий раз Себастьян Брук оказывался прямо перед ней. Селия боялась этого, избегала, как могла, и тем не менее чувствовала вопреки своей воле, что какая-то сила подгоняет ее, а нетерпеливое желание сорваться наконец в эту пропасть все возрастает.

— Знаете, — сказала она ему, — если вы пришли по поводу гранок…

— Нет, я пришел вовсе не потому, — ответил он, — и вы прекрасно это знаете. Единственный повод — свидание с вами.

— Себастьян, я очень занята. Правда. И я действительно не могу сегодня с вами пообедать.

— А завтра?

— Нет. Завтра меня здесь не будет.

— Куда же вы пойдете? Обедать с кем-то еще? Скажите с кем, и я предупрежу этого человека, что он сильно рискует.

— Мы обедаем всей семьей, — ответила Селия. — Завтра суббота, четвертое июня. Будет праздник в Итоне. Мы все едем туда.

— Прелестно. Даже близнецы?

— Как же без них? Они так долго этого ждали! У них будут новые платья, пальто и шляпы ради такого случая.

— И у вас тоже новое платье, пальто и шляпа?

— Конечно.

— Что ж, — вздохнул Себастьян, — придется набраться терпения. Но вот это ваше платье просто создано для ланча. В саду.

— В саду?

— Да. В саду моего дома в Примроуз-Хилл. Я все еще жду случая, чтобы показать его вам. Надеюсь, вы не забыли.

— Не забыла, — ответила она, — но…

— Да?

— Себастьян…

— Да, Селия. О, Оливер, доброе утро! Я зашел взять гранки. Уже ухожу, много дел. Может быть, как-нибудь вечером пообедаем, обсудим детали публикации?

— Да, — согласился Оливер, — да, было бы замечательно. Селия, нужно что-то делать с обложкой… — Себастьян попрощался и вышел. — Похоже, он здесь давно сидит, — раздраженно бросил Оливер, когда за Бруком закрылась дверь.

— Разве? — удивилась Селия. — Я, право, не заметила.

Джайлз с нетерпением ждал, почти томился, когда же наступит завтра. Ведь сюда приедет вся семья. Даже близняшки. Он давно их не видел. Говорят, они сильно изменились. Стали более разумными и послушными. И прехорошенькими. Здорово иметь красивых сестер, даже если им всего девять лет. И будет чудесно повидаться с Барти. Она тоже, наверное, стала красивой. У нее теперь роскошные каштановые кудри. И ему очень нравился ее голос, как будто немного простуженный.

В Итоне Джайлз чувствовал себя

на удивление счастливым. Конечно, дома было бы намного лучше, но по сравнению с первыми днями в школе Святого Кристофера здесь был просто рай. Во-первых, и это главное, у него имелась своя комната, пусть крошечная, но отдельная — с кроватью, которая убиралась в стену, маленькой печкой, книжным шкафом и письменным столом. Даже заведующий пансионом обязан был стучаться, прежде чем войти. Тут ты просто волей-неволей чувствовал себя взрослым. И ко всем мальчикам обращались на «вы» и «джентльмены». Например, говорили так: «После полудня всем джентльменам разрешается полусмена» — что означало возможность надеть твидовый пиджак; или же: «Кто-то из джентльменов оставил в церкви зонтик». Это было так почтительно. Джайлз чувствовал себя взрослым и значительным. Его даже мало заботила одежда — он был высоким и знал, что ему все идет. Первый раз, когда Джайлз увидел себя в зеркале в полосатых брюках, в приталенном пальто и цилиндре, он вдруг ощутил себя совершенно другим человеком.

Кормили, правда, отвратительно, но и в школе Святого Кристофера было не лучше — такова уж школьная жизнь. Ходили даже слухи, что, когда один мальчик в Итоне покончил с собой и директор пансиона спросил, не знает ли кто из учеников подлинной причины такого поступка, кто-то сказал: «Сэр, а нельзя ли улучшить пищу?» Хорошо еще, что разрешали самим заваривать чай, готовить себе яичницу, сосиски, делать бутерброды и, конечно, поджаривать тосты. Мальчики побогаче — Джайлз к ним не относился — заказывали рябчиков и фазанов из городского кафе. Приходилось, однако, готовить еду и для фагмастера, мальчика из старшей группы, которому был обязан прислуживать младший ученик. Это было не очень приятно, но Джайлзу снова повезло: в отличие от школы Святого Кристофера в Итоне фагмастер ему попался очень симпатичный. А вот его лучшему другу Уиллоби, с которым они вместе учились в школе Святого Кристофера, достался отвратительный тип: он постоянно бил его, даже в присутствии начальника пансиона. С этим никто ничего не мог поделать: в закрытых мужских школах такое считалось в порядке вещей.

Еще в порядке вещей считалось то, что было намного хуже побоев. Нечто, о чем Джайлза предупреждали в завуалированной форме перед самым выпуском из школы Святого Кристофера. Этому в свое время подверглись отцы многих мальчиков — Оливер, правда, не был в их числе, — от этого ужасно страдал Уиллоби, а Джайлзу пока что везло. Уиллоби был маленького роста, белокурый и тонкого сложения. Уже через несколько дней его фагмастер, входящий в «Поп» [23] , членами которого были самые дерзкие и жестокие мальчики школы, позвал его в свою комнату, запер двери и приказал спустить брюки. Опасаясь новых побоев, Уиллоби безропотно подчинился и тем самым подписал себе приговор. Джайлз с глубоким сочувствием выслушал Уиллоби, когда тот по секрету рассказал ему обо всем.

23

«Поп» — дискуссионное общество в Итоне, основанное в 1811 году; его членами избирались префекты (старосты) школы, обычно около двадцати человек; название происходит от лат. popina — «столовая», поскольку первые заседания проводились в частном доме в комнате над столовой.

— Но зачем? — недоумевал Джайлз. — Зачем им это?

Уиллоби ответил, что не знает, но, похоже, они получают при этом большое удовольствие.

— Это больно, — признался он Джайлзу, — очень больно, — и заплакал.

Джайлз был потрясен, но знал, что тут ничего нельзя поделать и некому пожаловаться. Его фагмастер сказал, что подобные дела были традиционной частью школьной жизни и в них участвовали и учителя, и ученики.

До сих пор Джайлз избегал насилия, но такие, как он, в школе были в меньшинстве. Единственное сексуальное домогательство, которому Джайлз подвергался, исходило от начальника пансиона. Он настаивал на том, чтобы во время совершаемого им обхода общежития все мальчики были в голом виде.