Не будь дурой, детка!

Козырь Фаина

Лилька удалилась. Прямо — таки оскорбленная в лучших чувствах Мария Стюарт… А Горянова решила снова позвонить Егорову. Тот не ответил.

Время неумолимо подходило к шести, народ постепенно рассасывался, А Даринка все еще безуспешно гипнотизировала молчавший телефон.

— Лиль, — позвала подругу Горянова, видя, что та собирается уходить. — Ты сегодня меня к себе домой не пригласишь?

— Сегодня? — удивилась Резенская. — Нет…

— Почему? — бестактно было так спрашивать, но у Даринки возникла гениальная идея, а

когда у Горяновой созревает какая — нибудь идея, то ей сам черт не брат. — Я ненадолго. И не совсем к тебе…

— Прости! Но у меня планы…

— Что? Даже домой переодеться не заедешь перед встречей со своими таинственными планами? — ехидство явно было системным горяновским признаком.

— Нет… — Резенская уже была само спокойствие и интеллигентность. — Меня от Гродинки заберут…

— Блиииин! Резенская! Ты рушишь мою невероятную задумку.

Лилька довольно улыбнулась.

— Дарина, давай я лучше консьержку предупрежу, что ты ко Льву Борисовичу в гости зайдешь, и надобность в моем присутствии отпадет сама собой…

Горянова, пребывая с неглубокой задумчивости, согласно покивала:

— Так — то оно так… но если Егоров разбушуется, то где мне скрываться от его праведного гнева? А?

Лилька внимательно посмотрела на Горянову, не понимая, шутит та или говорит серьезно:

— Лев Борисович очень спокойный, рассудительный человек. К тому же сегодня он точно бушевать не станет.

— Почему? — оживилась Даринка.

— Причина есть…

— Какая?

Довольная Лилька иронически поджала губы:

— Придёшь — увидишь!

— А подробнее?

— Без комментариев, Горянова! Без комментариев! — и видя, что подруга еще вся в размышлениях, добавила удовлетворенно: — Так я звоню?

— А! Была не была! — решилась Даринка. — Звони своей акуле!

Резенская рассмеялась. Звонок был сделан быстро, и Лилька в отменном настроении покинула Гродинку. А Горянова решила еще раз позвонить… Когда егоровский телефон ответил, Даринка даже не поверила и запаниковала.

— Д. ариноч. ка! Рыб…анька моя! — ответил в телефоне нетрезвый егоровский голос. — Как же я сссса… скучился!

— Добрый вечер, Лев Борисович! — оторопела Горянова от такого поворота.

— Ка…неш…на добрый! Ик! Тыжжжжжж позвонила!

— Да я целый день Вам звоню…

Егоров счастливо икнул:

— А я видел!

— Лев Борисович! Нам бы поговорить нужно… но если вы сегодня не можете, то… — она не успела закончить, Егоров её прервал.

— Нам таааак нужжжжж…но пааа…говорить! Ой! Как нужно, рыб…анька моя! Я сейчас немного прове…т…рюсь и приеду за тобой!

— Не надо за мной! — испугалась Горянова. — Я сейчас сама к вам приеду. Можно?

— Лап…а…нь…ка каааа мне при…ййй. е…дет! Моя лапонька! — и телефон отключился.

Вот что это сейчас было? А? Даринка замерла в растерянности. Ехать домой к Егорову, когда тот пьян, может оказаться большой ошибкой. С другой стороны,

если он в таком состоянии становится добряком, то это будет весьма кстати. Даринка решительно подхватила сумку и пошла к Ромке — предупредить. Единственное, она не собиралась сообщать Савелову, что Егоров, судя по всему, был в зюзю пьян.

— Почему тебе так необходимо разговаривать с Егоровым у него дома, а не на нейтральной территории? — Савелов сдерживался с трудом, пытаясь говорить спокойно.

— На своей территории человек чувствует себя защищенно, поэтому спокойнее относится ко всякого рода неприятностям. Это закон!

— Мне не нравится эта идея, Дарина! Поговорите завтра в моем присутствии!

Даринка не удержалась и обняла Ромку за талию, прижимаясь к нему и против воли расплываясь в довольной улыбке:

— Нет! Мы поговорим сегодня! — сказала она как можно мягче. — Но мне очень приятно твое беспокойство, шеф! Безумно приятно! Но… тебе все равно придется принять мое решение… — и она сделала щенячьи глазки. — Пожалуйста! Не бойся за меня, Ром! Я все сделаю правильно…

Жаль только, хвостика у Горяновой в тот момент не было, а то бы она им завиляла. Роман Владимирович сдался не сразу. Аргументы в защиту теории опасности егоровского жилища он подбирал и озвучивал долго — минут двадцать, но Горянова умела терпеливо ждать. За последний месяц терпения у нее прибавилось — целая туча! В результате Савелов усадил ее в машину и строго — настрого обозначил, что если через полчаса Горянова не выйдет, то он сам за ней придет. Даринка послушно кивала, соглашаясь со всем — хорошая все — таки привычка! Она не стала расстраивать любимого реальностью: что фиг того пустят в егоровский дом, даже если Роман Владимирович станцует джигу голышом. Приэтажный аллигатор без предварительной записи не принимает.

— Я тебе позвоню! — успокоила Даринка Романа, выскакивая из машины. — Все будет хорошо!

Аллигатора в юбке Горянова прошла на ура и даже удостоилась благосклонного оскала. Но в лифте, глядя на себя в зеркало, поняла, что ее основательно потряхивает от страха. Или эта бледная девушка с расширенными от ужаса зрачками — не она. Однако оттягивать объяснение Горянова была не намерена. Девушка вышла из лифта, но шаги давались ей с трудом. Дверь кабинки уже минуты три, как закрылась, а Горянова все еще уговаривала себя:

— Все будет хорошо! Все будет хорошо! Он умный и сдержанный человек. И он тебя не съест. Ты противная и местами горькая!

Она даже закрыла глаза, повторяя эту мантру раза три — четыре.

— Не зъист, но пинадкусывать в порыве страсти очень даже может, — заржал над ухом до боли знакомый голос, от которого Горянова вздрогнула. И открыла глаза.

Герка, красивый, подросший, набравший за этот год роста и возраста и просто мужского очарования, Герка стоял и улыбался в свои бесстыжие, белозубые тридцать два зуба.