Не лови золотого коня!

Алфёрова Наталья

— Заходи уж, Егорша, нечего мне крылечко утаптывать, — раздался насмешливый голос Ворожеи.

Егор вошёл со словами:

— Доброго здравия, хозяюшка.

Он хотел перекреститься на красный угол, но иконы оказались задёрнуты занавеской. Ворожея, стоявшая у шкафа и выкладывающая туда содержимое большой корзины, улыбнулась. Егор заметил кирпичики чая и полотняные мешочки.

— И тебе не хворать, — отозвалась хозяйка и спросила: — Никак, опять с мавкой виделся?

Егор, молча, кивнул и из корзинки выложил пирог и яйца на стол, а вещи, завёрнутые в чистую тряпицу, на

лавку.

— Ты уж извини, тётушка, что припозднились с отдачей.

Ворожея отдёрнула занавеску у икон, перекрестилась с уже слышанным Егором: «Прости, Господи, меня грешную". После чего пригласила гостя к столу. Егор, хоть и спешил, отказаться не посмел. Ворожея к ароматному чаю выставила блюдо с калачами и мисочку со свежим мёдом. После того, как почаёвничали, хозяйка сказала:

— Братец ко мне заглядывал, просил расклад на Павлушу, сынка своего, сделать. Мы ведь на родную кровь можем лишь карты раскидывать, остальные гаданья правды не покажут. Вижу, хотел ты узнать, родня ли граф Пётр Фомич Волков, ну, барин ваш бывший, мне по крови. Так и есть, хотя такой родни у него по всем деревням пораскидано. Признал он лишь меня, потому как росли вместе. За что поклон ему земной. Мы с Петром Фомичом тайны особой из того не делаем, но и на каждом углу не трубим.

— Тётушка Ворожея, я никому не скажу, вот те крест! — сказал Егор и перекрестился на открытые иконы.

Вновь улыбнулась Ворожея.

— Знаю, вот я и разговорилась, хоть душу отвести. И не бояться, что слова твои наизнанку вывернут. Павлуша на днях погостить пожалует, письмецо папеньке прислал, — сказала она.

— Барчонок приедет? — спросил Егор.

Ворожея тихонько рассмеялась.

— С той поры, как здесь был, барчонок до молодого барина дорос. Тебя он лет на пяток постарше будет.

Егору вспоминались редкие встречи с барчонком. Да и не встречи, так, издали глазел во время церковных служб на праздники, а как-то на сельской ярмарке. Тоненький белокурый мальчик в нарядной одежде, затем подросток-гимназист в форме. Егор тогда позавидовал на ремень с блестящей пряжкой, да фуражку с лаковым козырьком, вот и запомнил. Редким гостем барчонок в детстве в поместье был, а вырос и вовсе носа не казал. Барин и сам лишь последние лет шесть, как жена его померла, стал проживать тут постоянно.

— Получается, он этот, как его… университет, закончил? — спросил Егор, припоминая сельские сплетни о том, что до учёбы барчонок не больно охоч.

— Кажись, нет, — ответила Ворожея, пожав плечами, — Года три осталось. Он ведь часто ученье забрасывает, затем вновь, по папенькиному наущению продолжает. Павлуша постоянно в какие-то прожекты влезает, то акции скупает, а они прогорают, то ещё чего. Хвала Богу, к картам интерес потерял. Ну, так ему папенька пообещал содержанье урезать, коль играть не бросит. А сейчас у него новая забава: увлёкся древними курганами.

— Маровщиком стал? — спросил с удивлением Егор.

Мары, или курганы, могилы древние, часто раскапывали учёные, но ещё чаще лихие люди, чтоб золото, камни самоцветные найти. За дальними лугами позапрошлым летом учёные копались, но лишь черепки нашли. Егора и других сельских парней подряжали в

помощь на недельку. По жребию отправляли, никто по доброй воле не хотел покой мертвых, пусть и древних, тревожить.

Главный в лагере учёных, забавный старичок-профессор, на маровщиков всем подряд жаловался, даже Егору. Сунул под нос глиняный осколок и сказал: «Вот смотри, скол-то свежий. Ладно бы, эти вандалы взяли кольца-серьги, да и всё. Нет, надо артефакты потоптать, раскурочить. А это ведь десятый век!» Егор почему запомнил, очень ему слово «вандал» приглянулось. Долго потом так называл тех, кто всё ломает. Солидно звучало: «Филька, вандал, отойди от забора!»

— Пишет, ради науки с другом раскапывать будут, — ответила Ворожея. — Да мне как-то не верится. Вот и на гадании выпали Павлуше валет пиковый, то есть хлопоты пустые, да три шестёрки. Бубновая, это он сейчас к папеньке едет, трефовая — дорога дальняя предстоит, а закончится непонятно: пиковой шестёркой. Разочарование, несбывшиеся желания. Сдаётся, прав ты, клад они искать отправятся. Опасная затея. Но я Петру Фомичу свои догадки не говорила, обсказала помягче. Ну, ежели по правде, затеи Павлушины частенько так и заканчиваются. Ой, Егорша, совсем тебя заболтала. Скажи матушке, беды от твоей встречи с мавкой не будет. А к соседям твоим я после похорон наведаюсь, попробую оберег на дом поставить.

— Тётушка Ворожея, я ж тебе ничего не рассказывал, — потрясённо произнёс Егор.

Ворожея вздохнула и сказала:

— Видение мне было. Ты у костра сидишь, собака к тебе жмётся, дрожит, а напротив — призрак Ульянкин, почти уж и не мавка. До словечка всё слышала. Беги, Егорша. Пока батька твой в конец не осерчал.

Егор попрощался, подхватил пустую корзинку и припустил бегом домой.

Глава восьмая. Третий покойник

Около дома Егор остановился, чтобы отдышаться. Из соседних ворот выглянула Ульянкина маменька, вид у неё был встревоженный.

— Егорша, ты откуда?

Егор, ещё тяжело дышавший, молча указал в сторону центральной улицы.

— К Ворожее ходил, — сказал он, переведя дыхание.

— Васятку не видал?

— Нет, он же, кажись, дома был.

— Ведь говорила никуда не выходить, пока я двор прибираю, — воскликнула соседка, всплеснув руками. — Он, видать, в окно вылез да через забор удрал. Что делать-то?

— Пойдём, поищем, — предложил Егор и спросил: — Может, он с Филькой?

— Да я только обнаружила. Просила свекра присмотреть, так тот сам, как дитя малое, бестолковый, — в сердцах сказала соседка и махнула рукой, направляясь к дому деда Зуды.

Дед Зуда вместе с бабкой перетряхивали зимние вещи во дворе.

— Соседушки, Васятку не видали? Может, ваш знает, где? — спросила мать беглеца.

— Филька! — позвал дед внука в открытую, завешенную от мух дерюжкой, дверь.

Дерюжка отодвинулась, показалось недовольное лицо дедовой снохи.

— Что кричите, батюшка, только малых уложила, — с укором сказала сноха.

— Васька пропал, позови нашего оболтуса, — велел дед.

Сноха охнула и скрылась за занавеской, появилась быстро и доложила: