Не лови золотого коня!

Алфёрова Наталья

— Нету. Вместе, видать, куда-то ушли. Ох, не приведи Господь, на речку! Запретили ж одним!

— Не кипеши! — одёрнул выскочившую на крыльцо сноху дед Зуда. Из дома донёсся детский плач. — Иди вон, дитё укачай.

Сноха метнулась в дом. Привлечённые шумом, на улицу вышли отец и маменька Егорши. Сестрёнки тут же крутились.

— Филька с Васькой рыбалят, а меня не взяли, — нажаловалась средняя Егорова сестра.

— Вечор червяков накопали, нас пугали, — наябедничала младшая.

Маменька с соседкой дружно охнули.

—

Цыть, клуши! — гаркнул на них дед Зуда.

— Пойдём с Егоршей и дедом у берега поищем, — сказал Егоров отец, добавив: — только тихо, а то услышат пострелята, в камышах затаятся. А ты куда собралась?

Последний вопрос задал он соседке.

— Ивана бы послала, да он в город поехал, к сестрице, — ответила та.

— Мы и втроём управимся, — сказал отец.

Дед Зуда спросил:

— Гроб-то твой мужик для свояченицы заказал?

— Да типун тебе на язык! — вскинулась соседка. — Может, жива сестрица, а ты её хоронишь.

Все переглянулись понимающе. Хоть в сон соседка и поверила, да ещё цеплялась за хлипкую надежду, что не все сны вещие.

Маменька Егорова ухватила её под руку и повела к себе, приговаривая:

— Пойдём, взвару тебе ягодного налью, пирогом угощу, а мужики пока пострелят поищут.

Егор, его отец и дед Зуда разошлись по местам, где обычно рыба хорошо клевала. Егор и дед никого не обнаружили. Тут уж и дед Зуда всполошился, не меньше снохи.

— От ить, растудыть твоё коромысло. Омутов полно, вода холодная в этом году. Беда.

— Ты, дедка, беду не кликай, — сказал Егор, — лучше вспомни, Филька ничего не говорил?

Справа на берег из камышей вышел отец.

— У затона тоже нет, — сказал он.

Дед, задумавшийся после слов Егоровых, хлопнул себя по лбу.

— Вот ведь, башка дырявая. Надысь я верши ставил в заветном местечке, показалось, камыш шуршит. Думал, померещилось, ан нет. Выследил таки, вражонок. Пойду, гляну.

Дед шустро засеменил вдоль берега. Егор с отцом напрашиваться, вместе сходить, не стали. У каждого рыбака есть местечки свои тайные, ежели кому о них расскажешь, рыба ловиться не станет.

Егор ещё раз осмотрелся, подавил тревогу. Ещё не хватало бабам, да деду Зуде уподобляться. Вдалеке на мостках девки полоскали бельё.

— Сходить, у них спросить, что ли? — задумчиво протянул он.

— Обождём деда, сходишь. О, кажись голоса их.

И впрямь, с той стороны, куда отправился дед Зуда, раздавались голоса: сердитый дедов и виноватый Филькин. Ваську слыхать не было. Егор не выдержал и побежал навстречу. Миновав перелесок, увидел Фильку и его деда. Филька тащил в руках вершу, искусно сплетённую из лозы его отцом. Сын деда Зуды плетельщик был знатный, вот и сейчас на подёнщине плёл кресла и стол для барского сада. Дед Зуда шёл, чуть приотстав от внука. В руке дед держал ветку, которой нет-нет, да и шлёпал неслуха пониже спины.

— Где Васька? — спросил Егор.

Филька

насупился, ответил дед:

— Молчит, варнак! — и вновь хлестнул внука веткой.

— Да-а, вам скажи, вы ж наш шалаш разорите, — сказал Филька. — Я сам-один хотел за Васькой сбегать, дед не пустил.

— Я вот те дам, один! — ответил дед Зуда, но на этот раз не стегнул, пригрозил

— Я с тобой пойду, — предложил Егор.

— Побожись, что никому наше укрытие не выдашь, — потребовал Филька.

— Вот те крест, — ответил Егор, перекрестившись.

С Егором дед внука отпустил, прежде отобрав вершу с рыбой. Шалаш Васька с Филькой устроили под ветвями ивы, издали не видно.

— Ну, наловилось? — спросил Васька, выбираясь из укрытия. — Ой, Егорша. Случилось что? С маменькой?

— А раньше ты о маменьке не мог подумать? — строго спросил Егор. — Плачет, места не находит. Мало ей Ульянки?

— Я не нарочно, — протянул Васька, шмыгая носом.

Егор для надёжности взял беглеца за руку и повёл. Никакое нытьё Васьки, что он уже большой, так ходить, на него не подействовали. Уж очень соседку жалел.

Встречать рыбаков и спасательную команду высыпали жильцы всех трёх изб. Дальние соседи из-за ограды выглядывали. Мальчишкам надавали тумаков и по домам развели.

— Ну, что, Егорша, айда на крышу. Если работы не много, и у Ивана проверим. Соседи, подмогнуть вам? — спросил Егоров отец.

Маменька Васькина ответила:

— Ежели не трудно, уж глянь. Нам-то, боюсь, не до крыши будет.

Дед Васькин промолчал, лишь искоса посмотрел на соседей. Но он в последнее время вообще странно себя вёл. Людей сторонился, молчал больше. По молодости, сказывали, бережлив был, а сейчас так и вовсе скуп. Ульянка при жизни Егору жаловалась, радуясь, что батьке дедова скупость не передалась.

На чердак и на крышу забирались по приставленной лестнице. Ход имелся и изнутри, и снаружи. Но из дома не особо удобным был. Отец, открыв дверку с торца крыши, полез чердак осматривать. Егора, как более лёгкого, наверх отправил.

— Ну, как? — крикнул он спустя время.

— Да можно около конька доску подстрогать, — сказал Егор. Он мельком глянул на дом соседей и тут же повернулся в изумлении. — Батька, Васькин дед тоже на крышу лезет.

Отец высунул голову, чтобы посмотреть.

— Куда ж понесло-то старого, — сказал он.

Отец с сыном смотрели, как дед соседей, с трудом взбирается по такой же, как у них лестнице, к входу на чердак. Они не стали окликать старика, упаси Бог, сорвётся. Но и без этого Бог не упас. На последней ступеньке деда повело назад, он попытался ухватиться за дверку, но та сорвалась с петель. Старик навзничь рухнул вниз. Даже крикнуть не успел. Раздался глухой стук.

Переглянувшись, Егор с отцом быстро спустились.

— Что случилось? — спросила выглянувшая из избы маменька.