Не лови золотого коня!
Шрифт:
Егор высматривал тройку Петра Фомича, но не увидел. Видать, тот кучера отправил на постоялый двор. Оценив вид казённых лошадок, Егор сильно гнать не стал. К тому же так разговаривать с седоком было легче. Их небольшой обоз тронулся от больницы и направился к выезду из города.
Следователь, почувствовавший интерес к делу, принялся расспрашивать Егора куда более подробно. Егор, что можно было, рассказал. Умолчал лишь о коне золотом, да следователь сам вспомнил.
— Странно, что твоему хозяину конь золотой привиделся, — сказал он.
— Ничего странного,
— А ты не дурак, много чего знаешь, — удивлённо произнёс следователь.
Егор обернулся, улыбнулся следователю, и вновь повернувшись к дороге, ответил:
— Да как не знать, когда этим конём все уши прожужжали. Вот только раньше Павел Петрович ни в какие призраки не верил, а тут по голове сильно приложили, вот и принял кобылку гнедую за коня золотого. Не верите же вы, что конь из чистого золота по степи скакать станет?
— Нет-с, суевериям не подвержен, — ответил следователь, а Егор потихоньку вздохнул от облегчения.
До придорожного трактира добрались они намного быстрее, чем в прошлый раз. Пусть ехал Егор и не шибко быстро, но зато не останавливался и кочки не объезжал. В трактире сделали небольшую передышку: лошадей попоили, отдохнуть дали. Полицейские и следователь отобедали в трактире. Правда, перед тем, как сели за стол, тщательно помыли руки с дегтярным мылом. Трактирщик исключений ни для кого не делал. Так ведь и холера тоже, без различия чинов и званий всех косила.
Долго рассиживаться не дал следователь, заявив, что дело особой важности и следует поспешить. Исправник и околоточный надзиратель переглянулись в недоумении и уставились на следователя подозрительно. На их лицах, словно крупными буквами, было написано: «Ведь знает что-то, шельма судейская, а от нас утаивает». Даже Егору стало понятно, что судейские и полиция не особо между собой ладят.
Так что спустя всего полчаса три повозки двинулись по дороге к курганам. К ним присоединился ехавший верхом работник трактирщика, тот самый Серёнька, что письмо ездил отправлять на ямскую станцию.
На вопрос следователя, зачем им попутчик, Егор ответил:
— Так там вещей полно, в пролётке не увезёшь. Ящики с черепками, вазами, да всякой медной посудой. Телега-то есть, а на кобыле маровщик скрылся, после того, как Павла Петровича обокрал.
— Уж очень беспечен и доверчив твой хозяин. Надо же, преступника отпустил. Тот, видите ли, раскаялся, — сказал следователь.
Егор вспомнил, что сам почувствовал, когда о Даниле узнал и улыбнулся. Но следователю ничего отвечать не стал.
Глава двадцать четвёртая. И снова курганы
К курганам тоже быстрее добрались, ведь на этот раз Егор лишних вёрст не наматывал, вовремя на нужную дорожку свернул. Следователь затих и никаких вопросов больше не задавал. Егор даже подумал, что седок его нынешний уснул,
В лагере и вокруг курганов всё было так, как оставил Егор. Видать, ни единая живая душа сюда не совалась. Он остановил пролётку на месте её стоянки. Хотел лестницу для следователя выдвинуть, да тот, не дождавшись, на землю соскочил. Спрыгнул неожиданно легко, даже лихо, кого-то неуловимо Егору напомнив. Так и не поняв кого, Егор направился вслед за ним к подножию кургана, где лежали покойные. С тел вспорхнули несколько больших чёрных воронов. Птицы успели сильно покойных потрепать: выклевали глаза, разорвали ноздри и губы. Но отпечаток копыта на лбу Осипа не тронули, словно специально оставили.
— Вот кобылья отметина, — указал Егор, отмахиваясь рукой от жужжащих мух и слепней.
— Вижу, — ответил следователь и слегка поморщился от запаха тлена, ещё не сильного, но уже уловимого.
— На запах мертвечины все падальщики слетаются, — сказал Егор и указал на небо, где парила большая птица. Но в лучах солнца было не разобрать, какая именно. — Лето, жара самая, всё быстро портится.
— Смотрю, не боишься покойников, — сказал следователь Егору, между делом внимательно осматривая тела. — Это ты правильно, опасаться живых надобно-с.
После того, как следователь узнал о спасении Егором хозяина, стал куда лучше к нему относиться.
Пока они беседовали, подъехали и все остальные. Полицейские со стражниками подошли к кургану. Серёнька же принялся запрягать свою лошадь в телегу маровщиков. Работник трактирщика даже в сторону, где покойники лежали, старался не смотреть. Исправник достал утиральник, вытер с лица пот и сунул обратно в карман.
— Ох, жара-то какая сегодня. К вечеру дело, а не спадает, — произнёс он и, глянув на тело Осипа, добавил: — Угу, вон, значится, и отпечаток копыта. Правду ты, малой сказал.
Он похлопал Егора по плечу.
— А как же иначе, ваше благородие, — ответил Егор и спросил: — После того, как вещицы маровщиков да наши находки осмотрите, можно будет телегу в трактир отправить на временное хранение?
— Можно, — разрешил исправник, — тут дело ясное, долго не задержимся. Ребята, забирайте трупы, везите на ледник.
Последнее он уже сказал похоронной команде.
Стражники подогнали телегу с коробом, натянули холщовые рукавицы и принялись грузить покойных.
Егор это краем глаза видел. Он вёл полицейских и следователя ко второму кургану, который Павел с компаньоном раскапывали.
— Вот тут черепки от ваз да горшков всяких. Одна-то почти целенькая, — сказал Егор, разворачивая тряпицу и вытаскивая вазу с отбитым горлышком. — Гляньте, краса какая! — Бережно уложив находку обратно, Егор принялся рассказывать дальше, невольно подражая старичку профессору, которому довелось помогать пару лет назад. — А вот подносы да кувшины медные, это от времени медь позеленела, ежели потереть, как следует, видны станут узоры. А вот это ошейник с шипами для леопарда. Ханы во дворцах много диковинного зверья держали.