Не лови золотого коня!
Шрифт:
— С чего взял, что леопарда? — удивлённо спросил следователь, с интересом рассматривающий находки.
— Так Павел Петрович сказал. Да вон, сами посмотрите — череп почти кошачий, только большой. В том ящике кости любимой ханской наложницы вместе с костями её питомца перемешаны. Коль речь зашла, дозвольте, господа хорошие, эти кости земле предать, — попросил Егор.
— Мастак ты придумывать, малый, — подал голос до того молчавший околоточный надзиратель. — Смотри-ка, наложница ханская, да ещё любимая.
Он
— Так ведь, ваше благородие, над простой девицей курган не насыплют, золото-серебро да каменья самоцветные в могилку с ней не положат.
— Жаль, точного описания того, что пропало, нет, — протянул следователь. Полицейские согласно кивнули.
— Как это нету-то? — удивился Егор. — Игнат Силыч, компаньон хозяйский, всё в книжицу записывал. Она в шатре должна быть.
Егор бегом кинулся к шатру и вскоре вернулся с тетрадкой в руках.
Следователь открыл первую страницу и прочёл:
— Картофеля полпуда, по четыре копейки за фунт, масла подсолнечного бутыль по одиннадцать с половиной копеек за фунт…
— Вы дальше листайте, ваше благородие, это мы продуктами закупались в начале экспедиции, — пояснил Егор, заглядывая через плечо следователя, принявшегося перелистывать страницы. — Вот тут, — и прочёл по слогам: — Че-реп-ки два де-сят-ка.
— Ты и грамоте обучен? — удивился следователь.
Околоточный надзиратель задумчиво протянул:
— Дороговато, однако, вы закупились. Ежели торговаться, цену, пусть не в два раза, но заметно скинуть можно.
Егор пожал плечами, мол, моё дело маленькое. Он не собирался говорить о приписках, что Игнат делал. Тому земной суд не страшен, кто пред небесным предстал.
Следователь прочитал список драгоценных находок вслух.
— Да тут целое состояние, — закончил он и, протянув тетрадь исправнику, распорядился: — Пусть писец ваш размножит, да по скупщикам списки разнесите.
— Да уж сообразим как-нибудь, — ответил исправник с вернувшейся язвительностью. — Ну, мы поехали.
— Езжайте, я ещё здесь побуду, — ответил следователь. Вместе с Егором он смотрел, как отъезжает полицейский экипаж и телега похоронной команды.
Затем следователь принялся бродить по лагерю, осматривая следы. Егор подозвал Серёньку, осмелевшего после того, как покойников увезли. Вместе они загрузили телегу. Егор туда и шатёр пристроил и инструменты копателей, себе лишь лопату оставил. Из ящиков с находками Егор достал медный кувшин и ошейник, переложив в ящик с костями. Туда же добавил несколько яблок и горбушку хлеба.
На вопрос Серёньки, зачем, пояснил:
— Так косточки же зарывать буду, а по-ихнему, по-басурмански, положено было еду, посуду да украшения вместе с покойным хоронить.
— А я слыхал, — сказал Серёнька, почёсывая затылок, — иноверцы своих хоронят, пока солнце
После этого напутствия Серёнька сел в телегу и уехал.
Егор обратно в курган останки ханской наложницы закапывать не стал, вдруг ещё найдутся охотники за древними сокровищами, вновь покой потревожат. Вырыл он могилку неподалёку. Закопав ящик с костями, холмик делать не стал, наоборот, постарался землю разравнять.
Возвращаясь к пролётке, Егор остановился около разглядывающего на земле лошадиные следы следователя. Тот посмотрел на Егора и сказал:
— Странно, видно, что одна лошадь проскакала, а по глубине, словно табун след в след промчался. Ладно, пора и нам собираться. Егорша, попить будет?
— Сейчас, — кивнул Егор и сбегал к пролётке и принёс фляжку. — Я сюда водицу кипячёную слил. Сырую воду нельзя пить. Холера.
— Благодарствуй, — ответил следователь и припал к фляге. Попив, вернул фляжку и утёр пот со лба, сдвинув фуражку на затылок.
— Солнце садится, сейчас попрохладнее будет, — сказал Егор. — Я вещи все собрал, трогать?
— Трогай, — согласно кивнул следователь и вошёл в пролётку по вынутой Егором лесенке.
Они поехали, оставляя курганы позади. Неожиданно сзади раздался топот и пролётку обогнал золотой конь. Он поскакал по степи аршинах в пяти от пролётки. Лучи заходящего солнца отражались от золотых боков.
— Растудыть твоё коромысло, — потихоньку выругался Егор.
— Т-ты т-тоже эт-то видишь? — спросил следователь, заикаясь.
Был у Егора соблазн прикинуться, что он ничего не видит, да понял, не зря аспид золотой появился, что-то от него, Егора ему понадобилось.
— Вижу, — буркнул Егор и натянул поводья, останавливая лошадей, — Тпру.
Лошади встали, золотой конь тоже остановился, как вкопанный. Вот сейчас его запросто можно было принять за скульптуру, отлитую из золота.
— Что происходит? — спросил следователь, не отводя глаз от коня.
— Из пролётки ни шагу, — скомандовал Егор, спрыгивая с облучка.
Он подошёл к золотому коню, встал перед ним и, глядя в рубиновые глаза спросил:
— Чего надобно-то?
Конь склонил морду и ткнулся ей в висящий на поясе кинжал, тот, что Чудинко выдал перед походом на Сарай-Берке.
— Значит, то, что из времён стародавних взято, туда и вернуться должно, — догадался Егор. Он снял пояс с ножнами и, с сожалением, протянул коню. — Забирай.
Тот опустил морду, и пояс с ножнами и кинжалом втянулись в него, словно растворяясь в золоте. Следователь вскрикнул от неожиданности. Конь повернул голову в его сторону. В рубиновых глазах начал разгораться яростный огонь, из ноздрей пошёл дым. Егор взял голову коня обеими руками и повернул к себе, затем строго сказал: