Не на месте
Шрифт:
Меня распирало. Вдруг жутко, нестерпимо захотелось подраться.
– Кошка, давай бороться?
– Ф-фа!
Она вскинула руку с длиннющими, остро отточенными когтями, разумея: "Смеешься? Я ж тебя попорю!"
– Да не, ну, поваляем друг-друга просто, - и я любовно взял ее на удушающий захват.
– А-а, можно, - согласилась Кошка и тут же вдарила мне затылком в переносье.
Подсела, прихватила за локоть и как нечего делать швырнула броском через спину (а я парень-то не худой).
– Ахха. Так?
– О да!
– взревел
Когда мы вдоволь наигрались, на пирсе неподалеку уже собралось с полдюжины зевак. Среди них и мой дружок Дылда.
– Женись на ней, Бесогон!
– крикнул он.
– Это ж мечта, а не баба!
– Только если ты женишься на моей сестре!
– хохотал я, запоздало одеваясь.
Ему ж не объяснишь, что такие, как Кошка, женами не бывают. Только Рукой. Правой рукой настоящего дикарского вождя. А где ж его тут такого взять?
***
Домой возвращались уже в сумерках. Кошка сокрылась на дереве, а меня тут же атаковала тетка Анно:
– Тауле! Где тя носит? Сам велел к нему в кабанет, и чтоб живо! Ох-х, опять какой-то весь... Горе мое!
– Что-нибудь новенькое?
Мне было все одно, пусть хоть мор, хоть наводнение.
– Ну...
– кухарка поморщилась.
– Он уж сам обскажет. Ну, живей, живей.
Я всучил ей сапоги и рубаху с завернутыми в нее цацками, облился из дождевой бочки, да так и пошел - мокрый, заплетаясь утруженными ногами. Тело приятно поламывало. Еще бы вылезти из проклятых суконных штанов, от которых все прело и чесалось, хоть я и закатал их выше колен.
Из окна женского флигеля доносилось хихиканье и нелицеприятные замечания в мой адрес. О! У нашего девчатника нынче посиделки с подружками. Сквозь шушуканье прорезался зычный возглас сестрицы:
– Ну, вы видели? Господи, бедная Ону! Не представляю, как она сумеет...
Дальше я не слышал, но догадаться несложно. Черт, и почему Эру так уверена, что она может послать отца куда подальше, а я нет?..
Батя, посмеиваясь, взирал с галерейки.
– Тебе впору в цирке представлять. Ты где валялся?
– Тренировался.
– Ну-ну.
Мы вновь вступили в кабинет. Батя умостился в кресле, сцепил на пузе толстые пальцы, унизанные шишками перстней.
– Сядь.
Я бухнулся напротив, упер локти в стол и водрузил на них отяжелевшую голову. Смертельно хотелось снять уже штаны и завалиться спать.
– Как тебе вааруново хозяйство?
– Прекрасно, - я вяло шевельнул плечами.
– Неброско, но оформлено со вкусом.
– Ага... Гм. А девка как?
– Ужас.
– Да, неказиста малёк... Но и ты тоже - не прынц. Тоже ей не глянулся, кстати.
Ты даже не представляешь, насколько...
– А я и не навязываюсь, - сказал я.
– Так. Значица, не хотишь?
Батя посопел, побарабанил когтями и вдруг оживился:
– Слушь,
– он подался корпусом вперед.
– И никаких тебе беременных истерик, нытья, нервей - это все без тебя тут. А воротишься, она уж дитем будет занята, не до тебя станет. А?
Я с силой потер лицо.
– Батя... ну, воротит меня с нее.
Он со взрыком бухнулся обратно.
– Ты совсем дурачочек, как я погляжу. Говорят же тебе: в поре она будет. Тут любая сладкой станет. Э! Мал ты еще, - он самодовольно огладил бороду.
– Кабы хоть раз течную бабу имел, понял бы.
Я помалкивал. Зачем отцу знать, что я почти год как помогаю денежкой одной даме с Веселой. Положим, я почти уверен, что ребенок этот не мой (уж ясно, не один я над ней тогда потрудился). Так просто, жалко...
И не надо мне про прерванный акт и прочую хрень. Я вас умоляю! Если вы, читатель, не троеземец, вам не понять. Что-то там мудрить, кончать на сторону в Течку просто нереально. Потому что бошку сносит напрочь, ты - зверь, безумец. Думаете, зря в такую пору отцы дочерей взрослых на три замка запирают? Не только для того, чтоб не сбегли, а чтоб греха не вышло. И у нас в доме все двери в женской половине на запоре, а батя оставляет у себя только ключи от дверей жены и наложниц. Так-то.
Узнай отец, что я где-то (невесть где) сеял, яйца бы оторвал. Так что я скромненько потупился и выждал, пока он сменит тему.
– Так что сыграем свадьбу и поплывешь ты, мил друг, под высоким парусом, - заверил батя.
– Мир поглядишь. Айсару-Империю. Говорят, у ихнего короля дворец белого камня, весь блыщет, аж ослепнуть можно. А высотой - как три наших Чашинских замка.
– У императора, - пробормотал я.
– Чего?
– Там император, а не король, это совсем не... А, неважно...
– Во! И людей тама ученых полно. Не зазря, чай, учился-то?
– батя весело подмигнул.
– А как обернешься, снаряжу вас на западную сторону. В Соттриадан. В Рий. Ох, там богато! Дома сплошь каменные и набережные все в камне, да еще статУи такие... ну, здоровенные. А храмины! Хоть и грех, а любопытно глянуть, каков там идол-то ихний, Умм Воитель. Фигура тож такая, с дом величиной, вся оружьем увешанная...
– В Ри-ий...
– протянул я.
Вольный ветер, зыбь морская, чужие края... Нет, все отлично - кроме довеска в виде ведьмы-жены. Кроме роли мальчика-на-побегушках. Кроме...
– Ну! Чем погано?
– батя ухмылялся, как сытый кот.
– А я уж тут за снохой-то пригляжу, как надыть, - хохотнул.
– Во. Пойдете, значица, на "Морянке", "Русалка" течь дала, подчинют пока. Груз для почина средний возьмете. Маленько красненького горского четырехдюжь-летней выдержки, зеленого еще. А главное - инара-ньяо. На него у имперцев спрос - дай боже, уж я выяснял...