Не оглядывайся!
Шрифт:
– Увидим. Найденный рюкзак дает нам, кроме того, повод осмотреть и твой мотоцикл, и твою одежду, и твой шлем. И дом, где ты живешь. Ты хотел бы мне что-нибудь сказать, прежде чем мы продолжим?
– Нет.
Щель в ботинке увеличилась. Он убрал руку.
– Мне придется остаться здесь на ночь?
– Боюсь, что так. Какое-то время тебе придется провести здесь.
– Как долго?
– Пока не знаю. – Сейер взглянул на мальчика и сменил тему.
– Что ты делаешь за своим компьютером, Хальвор? Ты
Хальвор поднял глаза.
– Вы пытаетесь поймать меня на крючок?
– Так или иначе. Мы держим на крючке массу людей. Ты ведешь дневник?
– Я просто играю. В шахматы, например.
– С самим собой?
– С девой Марией, – сухо ответил он.
Сейер моргнул.
– Я советую тебе сказать все, что ты знаешь. Ты коснулся какой-то тайны, Хальвор, я в этом уверен. В этом замешаны двое? Ты кого-то прикрываешь?
– Я касаюсь венского стула, и у меня потеет спина, – угрюмо ответил парень.
– Если мы выдвинем против тебя обвинение, то получим разрешение на конфискацию твоего компьютера.
– Пожалуйста, – дерзко ответил Хальвор. – Но вы не сможете его включить.
– Не сможем включить? Почему?
Хальвор снова потеребил ботинок.
– Потому что ты его запаролил?
У него пересохло во рту, но он не хотел просить воды. Дома в холодильнике осталось пиво «Вёртер»; он вдруг вспомнил о нем.
– Значит, там содержится нечто важное, раз ты позаботился о том, чтобы никто это не нашел?
– Ничего важного. Я просто пишу всякие глупости, когда мне скучно.
Сейер поднялся; его стул беззвучно отъехал назад по полу, покрытому линолеумом.
– Кажется, ты хочешь пить. Я принесу колы.
Сейер вышел, и Хальвор остался один. В ботинке образовалась ужасная дыра, из нее выглядывал грязный носок. Он услышал сирену с улицы. Кроме того, в большом здании слышалось металлическое жужжание, вроде того, которое издает кинопроектор перед началом фильма. Возник Сейер с двумя бутылками и открывалкой.
– Я открою окно ненадолго, хорошо?
Хальвор кивнул.
– Это сделал не я.
Сейер нашел пластиковый стаканчик и налил в него колы. Она вспенилась. – У меня не было мотива.
– Так, навскидку, я тоже его не вижу. – Сейер вздохнул и отпил. – Но это не значит, что у тебя его не было. Иногда чувства переполняют нас. С тобой так было когда-нибудь? Хальвор промолчал.
– Ты знаешь Раймонда с Кольвейен?
– Монголоида? Я иногда встречаю его на улице.
– Ты когда-нибудь был у него дома?
– Я проезжал мимо. У него кролики.
– Разговаривал с ним?
– Никогда.
– Ты знаешь, что Кнут Йенсволь, который тренировал Анни, отсидел за изнасилование?
– Анни говорила.
– Знал ли об этом еще
– Не имею понятия.
– Ты знал мальчика, за которым она присматривала? Эскиля Йонаса?
Хальвор удивленно вскинул голову.
– Да! Он умер.
– Расскажи мне о нем.
– Зачем? – спросил он удивленно.
– Просто расскажи.
– Ну, он был… веселым и странным.
– Веселым и странным?
– Полным энергии.
– Трудным?
– Может быть, сложным. Не мог сидеть смирно. Наверняка ему давали лекарства. Его нужно было постоянно привязывать, к стулу, к коляске. Я тоже несколько раз сидел с ним. Никто, кроме Анни, не хотел с ним сидеть. Но вы знаете, Анни… – Он опустошил стакан и вытер рот.
– Ты знал его родителей?
– Я знаю, кто они такие.
– Старшего сына?
– Магне? Только внешне.
– Он когда-нибудь интересовался Анни?
– Как все. Бросал на нее долгие взгляды, когда проходил мимо.
– Как ты к этому относился, Хальвор? К тому, что парни бросали долгие взгляды на твою девушку?
– Во-первых, я к этому привык. Во-вторых, Анни была совершенно непробиваемая.
– И все же она осталась с кем-то наедине.
– Понимаю. – Хальвор устал. Он закрыл глаза. Шрам в углу его рта блестел в свете лампы, как серебряная нить. – В Анни было многое, чего я никогда не понимал. Иногда она злилась без причины или раздражалась, а если я расспрашивал ее, то становилось только хуже.- Он перевел дыхание.
– Значит, у тебя было такое чувство, будто она что-то знала? Что-то ее мучило?
– Не знаю. Я много рассказывал Анни о себе. Вообще все. Хотел, чтобы она поняла: мне можно довериться.
– Но, вероятно, твои секреты были недостаточно важными? Ее тайны были страшнее?
Ничто не могло быть страшнее. Ничто на свете.
– Хальвор?
– Что-то, – тихо произнес он и снова открыл глаза, – висело на Анни замком.
Что-то висело на Анни замком.
Предложение было сформулировано так странно, что Сейер поверил ему. Или хотелповерить? И все же. Рюкзак в сарае. Острое чувство, что Хальвор что-то скрывает. Сейер взглянул на стену перед собой и сложил в мыслях несколько фраз. Она любила сидеть с чужими детьми. Тот, с кем ей больше всего нравилось сидеть, был очень тяжелым ребенком, к тому же он умер. Она не могла иметь собственных детей, и ей вообще оставалось жить недолго. Она не хотела больше ни с кем соревноваться, просто бегала одна по улицам. У нее был друг, на которого она временами срывалась, она расставалась с ним и снова сходилась. Как будто сама не знала, чего она хочет. Все эти факты не хотели складываться в единую картину.