Не отступать и не сдаваться. Том 4
Шрифт:
Худяков тоже поглядел на табло и нахмурился.
— А что ты тогда с ним церемонишься? Бери за жабры и рви пополам. Кого ты стесняешься?
Эх, если бы все так просто? Эванс очень проницательный, предвидит мои действия. Правда, мне удалось поймать его на финтах, но он сумел нейтрализовать весь эффект. Выбил конечной атакой себе бонусы.
— Он грамотный и внимательно смотрит за мной, — ответил я. — Будто у него в башке компьютер.
— Компьютер? — переспросил тренер. — ЭВМ, ты хотел сказать? У тебя же вроде получается его оборону вскрыть. Давай, работай больше. Хватит
Вот это точно. Это выглядит так, будто я готов к поражению. Ты чего это, Витя? Опомнись! Как можно сдавать бой этому расчетливому ублюдку?
Неужели я посмею уехать отсюда с проигрышем? Что бы сказал Егор Дмитриевич, когда услышал такие жалкие оправдания? И такой детский лепет?
Он ведет к тому, чтобы вынести меня по очкам. А разве мне это подходит? Нет, конечно.
Кроме того, в следующем раунде он опять может взорваться внезапной феерией атак. И заработает еще баллов. Надо срочно с ним что-то делать.
Я представил, что Эванс лежит на настиле ринга. Беспомощный, с раскинутыми руками. Глаза закрыты, лицо опухшее от побоев. А я стою над ним с поднятыми руками.
— Ну, давай, хватит с ним цацкаться, — добавил Худяков. — Вон, рефери зовет уже. Давай, вперед. Не отступай. Принеси мне его скальп. Ты же умеешь это делать.
Я поднялся и отправился к центру ринга. Этот раунд должен остаться за мной. Во что бы то ни стало. Его девизом будет непредсказуемость.
Похоже, что Эванс решил поступить точно также. Сейчас он снова ушел в глухую оборону. Как я и говорил, разумная тактика. Ему достаточно сейчас просто держать защиту, и победа в кармане.
Но сейчас я собирался сделать этот карман дырявым и забрать победу себе. Сделать это надо, само собой, с помощью имитации движений и ударов. И еще нужных эмоций.
Поскольку англичанин следил за всем моим состоянием, надо пускать в ход еще и выражение лица. Создавать имитацию эмоций, например, замешательства. А затем решительно атаковать. И наоборот.
— Бокс! — скомандовал рефери.
Ударил гонг. Я максимально сконцентрировался. Начал с движения ног. Путать противника ложными перемещениями — великое искусство. Я двинулся к Эвансу, потом остановился. Потом двинулся еще ближе и сымитировал атаку.
Англичанин не шелохнулся. Дьявол, он хорошо меня читает. Точно, я ведь забыл чуть склонить голову, как делал это совсем недавно. Надо же, Эванс уже запомнил это движение.
А что, если я попробую напасть в самом деле? Только теперь перед атакой я чуть наклонил голову и сразу же попал под град встречных ударов. Отлично, Эванс реагирует на мой ложный прием. Поэтому я не стал затягивать атаку. Тут же ушел назад, затем в сторону.
Противник рванул следом, оставив мысли о защите. И вот тут я резко остановился и всадил в него два пушечных джеба. Каждый прошел куда надо. Один в голову Эванса, второй в корпус. Я аж почувствовал, как кулак в перчатке наткнулся на его ребра.
Вслед за тем я снова ушел, хотя соперник явно ждал продолжения банкета. Теперь мы остановились в двух шагах друг от друга. Смотрели друг другу в глаза, старались угадать, что будет дальше.
Рядом бесшумной тенью скользил рефери.
Я снова подскочил к противнику. Короткие, акцентированные шаги передней ногой. Быстрый обмен строенными джебами, отход назад. Эванс огрызнулся своими прямыми.
Подскочив опять, я сделал вид, будто хочу оттянуть его руку, прикрывающую живот. Противник ударил левой. Сильный крюк, он должен был сбить меня с ног, если бы удался.
Но я был готов. Уклон, нырок, замах левой, выпрямление. Боковой моей левой. Есть, попал в голову. Она у Эванса осталась совсем без защиты. Тут же, не теряя времени, удар правой. Тоже боковой, тоже в голову.
Наудачу, чтобы зацепить ускользающего противника. Вот дьявольщина, какой же он увертливый. Скользит меж пальцев, как угорь. Я отошел чуть назад, занял выжидательную позицию. Ну-ка, посмотрим, что теперь будет.
Эванс опять встал в защиту. Хорошо, раз так, то даже лучше.
Ложный шаг вперед, опять. Легкий удар левой рукой, джеб. Целю в голову. Чтобы соперник сконцентрировался на верхнем этаже защиты, чтобы приподнял руки. Чтобы открыл нижний этаж.
Бумц! На, получи, малыш. Я снова луплю в живот. Удар получился хорош, как пушечный выстрел по вражескому танку. И чертов танк подбит разом. Эванс выдыхает воздух, пучит глаза.
Вот еще, только теперь правой. В голову, в скулу. Голова Эванса уходит в сторону. Он снова резко выдыхает. Но все равно держится на ногах. Это все преимущества низкой защитной стойки. Я снова чуть отхожу назад, перегруппировываюсь.
Опять движение вперед. Скупыми, осторожными шажками. Снова прямой, только уже в живот Эванса. Лицо корчу свирепое, яростный взгляд прикован к брюху противника. Пусть думает, что я всерьез нацелился вспороть ему брюхо и вывалить кишки на настил ринга.
Уловка удалась. Эванс клюнул. Теперь руки уходят вниз. Голова остается почти без защиты. Ну что ты так, дружище? Разве можно оставлять голову без присмотра? Нам боксерам, она нужна подчас больше, чем пара крепких кулаков.
Бабах! Левый да, в корпус, тут я не обманул. Но вот потом тут же следует удар правой в голову. Мощный кросс.
Моя рука проходит сквозь дернувшиеся вверх перчатки противника. Достает до лица. Где-то в районе носа и щеки. И вот я вижу, как Эванс впервые теряет самообладание. Его лицо растерянно и искажено от боли. Потом его голова уходит вниз и он падает, падает, падает…
С грохотом валится на настил. Зрители вопят от счастья. Им не надо ничего другого, кроме как увидеть, как один гладиатор поразил другого. Дай им волю, они выпустили бы львов и медведей против боксеров.
Но сейчас дерутся только люди. Эванс упал и тут же заворочался на настиле, пытаясь подняться. Я поглядел на поверженного противника и вспомнил картинку, которую воображал перед боем. Образ реализовался лишь частично.
Вот он, противник, валяется на настиле. Но не в нокауте. В нокдауне. Рефери досчитал до шести, а Эванс уже поднялся. Потряс головой, огляделся, прижал руки к подбородку. Рефери остановил счет. Надо же, какой живучий этот англичанин.