Не позднее полуночи (сборник)
Шрифт:
Он выпрямился:
– Еще что-нибудь сделать? Я работаю. Люблю утренний свет.
– Это все, спасибо, – Пэрли развернулся на выход, а я пропустил Лофтуса и Бутсу, а потом пошел за ними. По дороге вниз никто за три пролета не произнес ни слова.
Когда мы достигли нижнего холла, открылась дверь Виктора Таленто и сам он возник на пороге.
– Звонили из офиса окружного прокурора, – сказал он. – У вас ко мне всё? Они просят меня приехать.
– У нас все, – рявкнул Пэрли. – Можем вас подвезти.
Таленто сказал, что это будет
– Я готов предоставить вам подробный анализ поведения собаки, – с готовностью предложил я. – Справлюсь примерно за неделю.
– Иди к дьяволу, – прорычал Пэрли, – и чертова пса забери с собой.
Я удалился. На улице утро по-прежнему было прекрасным. Наличие двух полицейских машин напротив места преступления вызвало небольшое столпотворение, и мы с Бутсой привлекли всеобщий интерес, когда возникли на пороге и вышли на улицу. Мы оба проигнорировали взгляды зевак. Легкой походкой, без спешки, мы профланировали мимо, там и сям притормаживая, чтобы дать Бутсе возможность осмотреть очередной интересный предмет. Во время четвертой-пятой остановки, пройдя чуть больше квартала, я увидел, что вся четверка покидает дом номер двадцать девять. Стеббинс и Таленто сели в одну машину, Лофтус с коллегой – в другую, и укатили.
Я взял Бутсу на короткий поводок и пошел с ним к западу, пока не показалось свободное такси. Тогда я остановил его, залез внутрь, вытащил пятидолларовую купюру из бумажника и протянул шоферу.
– Спасибо, – с чувством сказал он. – Это что, залог?
– Его, брат, еще придется отработать, – заверил я. – Есть тут где-то в квартале между Арбор и Корт-стрит место припарковаться? На срок где-то от получаса до трех часов.
– Три часа за пятерку – не пойдет.
– Разумеется, – я достал еще пять долларов и отдал ему, – только вряд ли понадобится столько времени.
– Недалеко отсюда есть парковка. На улице без пассажира меня все будут останавливать.
– Пассажир будет – собака. Лучше встать на улице. Пес симпатичный. Я вернусь в разумных пределах.
– Посмотрим, что можно найти.
Он включил первую, и мы тронулись. Мест для парковки в это время дня на Манхэттене совсем мало, и мы здорово поколесили, пока нашли местечко на Корт-стрит в паре кварталов от Арбор. Он припарковался, а я вышел, предварительно приоткрыв окно на три дюйма, свернул направо у второго угла и направился к югу.
У дома номер двадцать девять по Арбор-стрит полиции не было, не было и столпотворения. Это меня устраивало. Войдя в вестибюль, я нажал кнопку под фамилией Миган и положил руку на ручку двери. Никакого щелчка. Я позвонил еще дважды: по-прежнему никакого ответа. Попробовал нажать кнопку Аланда – получилось. После короткого ожидания раздался щелчок, я распахнул дверь, вошел, поднялся на два пролета, дошел до двери и решительно постучал.
– Кто здесь? – раздался визгливый голос.
– Гудвин. Я только что был здесь вместе со всеми.
Дверь медленно приоткрылась, потом щель стала пошире. Джером Аланд был все в той же крикливой пижаме.
– Ради бога! – заверещал он. – Теперь-то что вам надо? Дайте поспать!
Я не стал извиняться.
– Я тут хотел задать вам пару вопросов, – сказал я ему, – но собака помешала. Это недолго.
Раз ему не хватило воспитания подвинуться, пришлось слегка задеть его, несмотря на его худобу. Я вошел.
– Куда теперь?
Он обогнул меня, и я последовал за ним через комнату к стульям. Как раз из-за таких стульев Джуэл Джоунс и ненавидела меблированные комнаты, да и остальная обстановка не спасала. Он присел на край стула и спросил:
– Ну, что такое?
Ответить было непросто. Поскольку он полагал, что я состою на довольствии в отделе убийств, то мне полагалось знать ни слишком много, ни слишком мало. Упоминать Джуэл Джоунс было рискованно – полиция могла до нее еще не добраться.
– Проверяю кое-какие детали, – сказал я. – Давно Ричард Миган снимает квартиру под вами?
– Черт побери. Я вам десять раз говорил.
– Не мне. Я же сказал – проверяю. Давно?
– Девять дней. Въехал во вторник на прошлой неделе.
– А кто там жил раньше, сразу до него?
– Никто. Она пустовала.
– Пустовала все время, пока вы здесь?
– Нет. Я же говорил вам, там жила девушка, но она съехала месяца три назад. Зовут Джуэл Джоунс, прекрасная артистка, устроила меня в ночной клуб, где я сейчас работаю. – Его губы задрожали. – Я знаю, что вы делаете. Вы хотите все испоганить, все переиначить и поймать меня… Привели эту собаку, чтоб она на меня рычала. Что, я виноват, что собак не люблю?
Он вцепился себе в волосы пальцами обеих рук сразу. Когда волосы были как следует всклокочены, он стал делать всякие жесты – как артист в ночном клубе.
– Собачья смерть, – сказал он. – Вот что случилось с Филом! Умер, как собака. Бедняга Фил. Не хотел бы я снова увидеть такое.
– Вы говорили, – рискнул я, – что дружили с ним.
Он вскинул голову.
– Нет. Разве я это говорил?
– Ну, что-то в этом роде. Может, не совсем так. А что, не дружили?
– Нет. У меня вообще нет друзей.
– Вы только что сказали, что девушка, которая здесь раньше жила, устроила вас на работу. Обычно так поступают друзья. Или она была вам чем-то обязана?
– Да ни черта подобного. Ее-то вы чего сюда втягиваете?
– Это не я ее втягиваю, а вы. Я только спросил, кто раньше снимал квартиру под вами. А что, вы ее прикрываете?
– Незачем мне ее прикрывать. Она вообще ни при чем.
– Может, и ни при чем. Она знала Филипа Кампфа?
– Думаю, да. Конечно, знала.
– Насколько близко?
Он покачал головой:
– Это про личную жизнь, а я не такой человек, чтоб рассказывать. Был бы жив Фил, вы бы спросили у него, может, он бы вам и ответил. А я не знаю.