Не рычите, маэстро, или счастье для Льва
Шрифт:
– Ба-буш-ка.
– Да? Я тоже человек.
– Не может быть. А сидела ты с Левой?
– Нет. Лева работал. И я выдала ему Сашу. Мальчика решительно не с кем было оставить.
– Да что ты говоришь? – рассмеялась Ира. – Вот прямо-таки решительно.
– Ну, просто совершенно.
– Мда. Как они отработали, весь Инет уже знает. Как и то, что у Левы появился сын четырех лет. Народ в шоковом экстазе бьется.
– Или в экстазийном шоке, - проскрипела профессор русской филологии.
– Ты злишься?
– Не знаю.
Ирина
– Поют прекрасно, - пришлось признать. – Меня место выступления смущает. А с чего ты решила, что передать Леве Сашу перед работой в ресторане – идея здравая?
– Ну, откуда же я знаю, чем он там вечером планировал заниматься.
Даже сквозь непривычный хрип в голосе Ирина расслышала сарказм и нежную кровожадность. Бедный Лева. Хотя… Так ему и надо. Наверное.
– А где вы сейчас? – рассмеялась она.
– Мы? В Москве. Мне скоро Сашу привезут. У нас билеты на концерт «Крещендо». Твой сын очень хочет пойти. Надеюсь, ты не против.
– Ага. Чтобы вы все такие хорошие: ты к папе отвезла. Тот микрофон дал и на сцену выпустил. А я такая – все в Питер. И конец сказке. Нет уж. Сами заварили. Сами выкручивайтесь. И вообще – я злюсь.
– Потому что не по-твоему? – улыбнулась бабушка.
– Потому что сюрпризы. И в тайне от меня.
– Прости. Мне надо было посмотреть, как вы все будете себя вести в ситуации неожиданности. Неподготовленные, - неожиданно серьезно проговорила Антонина Георгиевна.
– То есть ты хотела увидеть первую реакцию. Ты ставила опыт. И как?
– Мне все нравится. Даже ты не пышешь огнем.
– А… Лева?
– вдруг вырвалось у Иры. И она сама только покачала головой – действительно, посмотри первую реакцию. Неподготовленную.
– Лева.
И она поняла, услышала, практически увидела, несмотря на восемьсот километров и осипший, похожий на карканье старого ворона голос, что бабушка счастливо улыбается:
- Лева счастлив. За этим так интересно наблюдать. Я не ожидала. Вот такого искреннего чистого восторга. Честно.
– А с кем ты гудела, если не с Левой?
– Ой, мне пора, - засуетилась бабушка. – Тебя, кстати, когда выписывают?
– Завтра, - соврала Ирина.
– Тогда до завтра. Мы выспимся после концерта тогда и приедем тебя встречать. Мы с Сашей еще тогда позвоним.
– Целую, - задумчиво проговорила Ирина, только собралась подхватить сумку и направиться на выход: чувствовала она себя прекрасно и больше в стационаре сил находиться не было, как дверь распахнулась. И на пороге появился Лева.
Запыхавшийся, словно он всю дорогу бежал. И не только с вокзала, а сразу из Москвы.
– Привет, - он сделал шаг и обнял ее.
– Что? Что ты тут дела…
Приложил пальцы к ее губам.
– Ш-ш-ш-ш. Я просто
Ирина вот была с ним категорически согласна. Не говорить. Не выяснять. Не планировать, что дальше. Просто прижаться. И помолчать. И задрожать от счастья, разбежавшись, прыгнуть в него, как в набежавшую соленую волну океана.
– Тебя же не тошнит? - тревожно спросил он.
Вот что за… Весь романтический настой сбил. Ирина прислушалась к себе. Нет, не сбил. Просто океан зазвучал чуть насмешливо.
- Я одеколоном не пользовался, - гордо доложил Лева.
– Вообще. Все остальное без отдушки. Никогда не думал, что найти шампунь без запаха – это такая проблема.
Ирина повела носом. Ну, ни дать ни взять собака. И даже не ее стафордширдина-улыбака, а какая-нибудь серьезная гончая. Пахло… Левой. И так увлекательно, что хотелось… хотелось…
Она легонько прикусила подушечки пальцев у своих губ.
– Ир, - вздрогнув, выдохнул он. – Я ж и так уже просто сумасшедшим стал. Или не сплю. Или ты мне снишься. Мы мне снимся. И…
Прикусить чуть посильнее. Обещал же не разговаривать. А сам. Болтает и болтает.
– Ирочка, - он склонился над ней. Посмотрел на нее – не глаза, а зеленые омуты, а которых так хотелось пропасть. Руки на плечах. Прикосновение губ. Как же она соскучилась. Прижаться, почувствовать, как руки, подрагивая от нетерпения, проникают под ее свитер. Услышать полувздох-полустон, когда он коснулся ее кожи. И не понять, чей он. И тут же – совершенно четкий, неуместный в их сказке голос лечащего врача:
– Ирина Ильинична. Ой.
Они отпрыгнули друг от друга, как пионеры, которых запалили за первым поцелуем. И разом покраснели.
Врач рассмеялась:
– Я рада, что самочувствие нашей пациентки вернулось в норму.
– А… я приехал Иру забрать, - зачем-то сообщил Лева.
Доктор кивнула, в глазах плескался смех.
– Погоди. У тебя же сегодня концерт, - встревожилась Ирина. – Тридцатое декабря, многолетняя традиция и все такое. Саша как раз собрался прийти. И у тебя же прогон!
Он кивнул. И гордо сообщил:
– Я удрал.
– Ты, прости, что?
– Удрал.
И такая мальчишеская бесшабашная улыбка – просто голова кругом идет от этого мужчины. Хотя… кругом – вот этого не надо. Только что добились, чтобы этого не было.
– Таак. А с кем Саша?
– Вы тут разбирайтесь, - подняла глаза к потолку доктор. – Ирина Ильинична, зайдете в ординаторскую за назначениями и выпиской.
– Хорошо, простите.
– Да ничего, - врач улыбнулась.
– Саша под присмотром, - быстро затараторил Лева. – Его к Антонине Георгиевне отвезет Сергей. Я еще вечером договорился, когда узнал, что тебя выписывают. Не спрашивай, что мне стоило поднять Сергей в такую рань. Но я это сделал. Саша знает, что за ним присмотрят, а я поеду к тебе. Он еще спал, я уехал рано. Просто вчера…