Не в силах устоять
Шрифт:
Августина поставила чашку.
— Я была бы счастлива составить компанию.
— Нет, прошу вас. Вы всегда наслаждаетесь чаем и пирожными. А мне просто хочется прогуляться в одиночестве.
— В таком случае беги, — ответила Августина. — Я скажу всем, что ты страшно устала от Гарри и его друзей, приехавших из Лондона. Все знают, что от выходок твоего брата терпение может иссякнуть даже у святого.
«А я не святая», — подумала Элиза.
— Спасибо, Гасси, — вырвалось у Элизы. Схватив шаль, она спустилась в освещенный
Одиночество и шанс подумать о последних нескольких днях.
Может, она немного посидит в тени кладбищенской стены и зарисует поросшие мхом стены с разноцветными вкраплениями цветущего вьюнка.
Подгоняемая мыслями о минутах спокойствия, Элиза сбежала по ступенькам и пошла по дорожке, которая вилась вдоль ряда оштукатуренных зданий. Над их крышами, крытыми соломой, ей была видна макушка высокого бука, который рос у входа в дом пастора.
Неожиданно какие-то тени промелькнули между зданиями.
Гарри и Брайтон?
Все трое остановились, глядя друг на друга.
— Элиза! — Гарри был пьян и явно нервничал. — Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Но встреча с вами — это всегда радость, — сказал Брайтон и, улыбнувшись, вежливо поклонился.
Элиза лишь коротко кивнула.
— Сегодня день встречи членов общества садоводов, — напомнила она, обращаясь к Гарри. — Так что мое присутствие не является сюрпризом.
Гарри был пьян, но не настолько, чтобы не заметить язвительного замечания сестры. Избегая смотреть ей в глаза, он, словно черепаха, втянул голову в складки своего галстука и сказал:
— Правильно. Так мы пойдем…
— А что вы вообще здесь делаете? — спросила Элиза. Поблизости не было ни таверны, ни какого-либо привлекательного места для джентльменов, и это ее насторожило. Конечно, Гарри мог попасть в беду где угодно, но посещать столь мирное место было совершенно не в характере Гарри.
— Мы просто вышли покурить, — сказал Брайтон. — Мы знаем, что женщины считают табачный дым вредным, поэтому мы решили не оскорблять ничьих чувств и пошли по Хай-стрит в поисках более легких сигар.
Но Элиза не уловила никакого запаха табачного дыма.
— Если я сбил с пути вашего брата, прошу прощения, — продолжал Брайтон. — Я приехал из Лондона только сегодня утром, чтобы присоединиться к вечеринке в Эбби, и Гарри согласился встретить меня в Харпдене.
— Поскольку я не контролирую поступки Гарри, нет необходимости извиняться передо мной, — язвительно ответила Элиза.
— Верно, — проворчал Гарри. — Я сам себе хозяин. «Как бы мне хотелось, чтобы ты был мужчиной, а не капризным, испорченным ребенком».
— Но то, что твоя сестра заботится о твоем благополучии, делает ей честь, — заметил Брайтон.
Гарри упрямо сжал губы и промолчал.
— Может быть, мы немного пройдемся вместе с вами? — спросил Брайтон. — У вас такой вид, будто вы не прочь, чтобы кто-нибудь помог вам нести
Переложив небольшую сумку с альбомом и красками в другую руку, Элиза отказалась.
— Спасибо, но в этом нет необходимости. Я дойду до дома викария, а там сяду, чтобы сделать несколько зарисовок. — Она надеялась, что эта информация позволит ей отделаться от непрошеных сопровождающих.
Но Брайтон не смутился.
— Ваш брат часто восхваляет ваши выдающиеся способности.
Наверное, когда основательно примет на грудь. Элиза посмотрела на баронета с подозрением, удивившись, что могло стать причиной его любезности. Ничего хорошего в этом нет, подумала она, бойтесь данайцев, дары приносящих.
Брайтон улыбнулся, показав ровный ряд идеально белых зубов. Она была убеждена, что многие женщины сочли бы его красавцем. У него были густые каштановые волосы с еле заметной проседью на висках, хотя он был всего на пару лет старше Гарри. И фигура у него была более внушительной: высок, широкоплеч, но немного грузен. И только внимательный взгляд художника мог различить предательские признаки распутства: немного обвисшие щеки, нечеткую линию подбородка, еле заметное ожирение мышц живота.
Ее охватило чувство омерзения.
Он заметил, как изменилось выражение ее лица, и поднял бровь.
— Уверяю вас, мы будем рады освободить вас от вашей ноши и сопроводить до кладбища.
— Но мы же шли в противоположном направлении, Фредди, — заныл Гарри.
Одного взгляда Фредди было достаточно, чтобы Гарри замолчал.
— Благодарю вас, но я способна сама нести свою сумку, тем более на такое близкое расстояние, — ответила Элиза и, не удержавшись, добавила: — Сомневаюсь, что по этой дороге рыщут волки.
Глаза Брайтона потемнели. Неужели его кузен рассказал ему об их встрече в коридоре Эбби? Между собой мужчины обычно хвастаются о таких вещах… но только в том случае, если могут протрубить об успехе, а не — упаси Боже — о неудаче.
— Какие еще волки? — писклявым голосом спросил Гарри. — Неужели ты думаешь, что в Англии остались волки?
— Приятно, что ты вспомнил уроки истории, — сказала Элиза. — До свидания.
Брайтон приложил руку к шляпе:
— До свидания, леди Брентфорд. Мы ведь увидим вас завтра в Эбби, не так ли?
— Я еще не решила, когда вернусь. Мисс Хэверстик неважно себя чувствует, и мне бы хотелось остаться до полного ее выздоровления.
— Ваша преданность ей похвальна. Однако я разочарован тем, что наша более продолжительная встреча откладывается. Мы с вашим братом, увы, должны вернуться в Лондон. У нас уже ранее была намечена встреча на послезавтра. Желаю успешно порисовать.
Элиза смотрела им вслед.
Гарри выглядел виноватым, а Брайтон — самодовольным, и это сочетание вызвало у нее беспокойство. Она вздохнула. Но бессмысленно волноваться о неизвестном.