Не все мухи попадают в Ад
Шрифт:
Это была не молния, не вспышка. Это была дыра. Неровная, пульсирующая щель в самой реальности. Края ее рвано подрагивали, а внутри клубилась тьма, но не обычная, а какая-то… абсолютная, вязкая, поглощающая свет. И еще там были проблески – вспышки невозможных, болезненных для глаз цветов: гнилостно-зеленого, кроваво-фиолетового, мертвенно-серого.
Разлом был небольшим, может, с метр в высоту. Он появился из ниоткуда и завис в воздухе на уровне груди Витьки.
Ужас. Ледяной, парализующий ужас сковал все тело. Витька хотел закричать, отпрыгнуть, убежать, но не мог пошевелить
И в следующий миг из разлома ударило. Невидимая сила, похожая на мощный порыв ветра, но без ветра. Она рванула Витьку вперед, прямо в пульсирующую тьму. Он успел только коротко вскрикнуть, почувствовать ледяное, обжигающее прикосновение Небытия…
…и разлом схлопнулся. Так же внезапно, как и появился. Рваные края сомкнулись, цвета исчезли, тишина взорвалась вернувшимися звуками пожара и криками. Воздух на том месте, где только что была дыра и стоял Витька, лишь слегка подернулся рябью и успокоился.
Витьки не было. Он просто исчез. Испарился. Но не весь.
Лишь часть ног с ботинками, будто обрубленные культи, осталась на том месте, а на землю рядом с ними упала разорванная кисть.
Катька, стоявшая в паре шагов позади, видела все. Она не могла понять, ЧТО она видела, но она видела, как Витька исчез в этой страшной дыре. Осознание ударило с запозданием. Секунда тишины… а потом она закричала. Пронзительно, отчаянно, захлебываясь собственным криком и ужасом. Слезы хлынули из глаз, ноги подкосились. Но инстинкт самосохранения, животный ужас перед тем местом, где только что исчез ее приятель, оказался сильнее шока. Она развернулась и побежала. Не разбирая дороги, не видя ничего перед собой сквозь пелену слез, спотыкаясь и падая, она бежала туда, где, как ей казалось, была помощь. Туда, где она видела того странного, но всегда сильного и смелого Экрона. К Владу.
***
Мы с Софьей все еще стояли на полянке. Неловкое молчание немного рассеялось после ее тихого «может быть». Она сделала пару шагов к скамейке у беседки и села, глядя куда-то себе под ноги. Я подошел и присел на другой конец скамейки. Доге улегся между нами, положив тяжелую голову мне на колени.
– Почему ты… тогда вмешался? — вдруг спросила она, не поднимая головы. Голос был тихим, почти без эмоций, но я уловил в нем нотку искреннего недоумения.
Я пожал плечами.
– Не знаю. Надоело смотреть, как они… ну… выпендриваются. Неправильно это. – Я не стал говорить про жалость или солидарность. Не хотел показаться каким-то рыцарем. Да и не был им. Просто поступил так, как посчитал нужным в тот момент. — Тем более, Витька мне… ну, мы с ним раньше не всегда ладили. – Это была полуправда. Мы то дружили, то ссорились, как это часто бывает у пацанов.
– Понятно, — так же тихо ответила она.
И снова тишина. Что ей сказать? Спросить, как она вообще живет после всего? Кто теперь за ней присматривает? Но это было бы слишком личным. Слишком неуместным сейчас.
Мы просто сидели молча. Ветер шелестел в ветках над головой. И в этой тишине, нарушаемой только редким поскуливанием
Мы с Софьей одновременно подняли головы. Крик приближался. Кто-то бежал сюда, в парк.
Через секунду из-за поворота аллеи вылетела Катька. Растрепанная, зареванная, с перекошенным от ужаса лицом. Она неслась, не разбирая дороги, и, увидев нас, споткнулась, чуть не упала, и кинулась прямо ко мне.
– Влад! Влад! — она вцепилась мне в куртку, всхлипывая и задыхаясь. Слова застревали у нее в горле. — Там… там… Витька!..
– Катька! Успокойся! Что случилось? — Я попытался удержать ее, заглянуть в глаза, но она только мотала головой и рыдала, не в силах вымолвить ни слова.
– Что с Витькой? — Я потряс ее за плечи.
– Он… он… дыра!.. Исчез!.. — выдавила она сквозь рыдания, указывая рукой куда-то в сторону улицы, откуда она прибежала. Больше она ничего сказать не могла, ее снова захлестнула истерика.
Дыра? Исчез? Что за бред? Но вид Катьки… она была не просто напугана. Она была в ужасе. В настоящем, неподдельном ужасе. Такое не сыграешь.
Софья, сидевшая до этого неподвижно, встала и подошла ближе, с тревогой и недоумением глядя на рыдающую Катьку.
«Лик, анализ! Ее состояние! Что там, откуда она прибежала?!» — Мысленный приказ прозвучал резко, требовательно.
Анализ объекта «Екатерина»: состояние крайней паники, психологический шок, истерическая реакция. Физиологические показатели: тахикардия, гипервентиляция, тремор конечностей, повышенное потоотделение. Причина стресса: визуальное восприятие высоко аномального или травмирующего события.
Сканирование направления, указанного объектом: зафиксированы слабые остаточные энергетические возмущения аномального характера на дистанции ~250 метров. Тип сигнатуры соответствует кратковременному пространственному разрыву с характеристиками, частично совпадающими с известными параметрами Эйдосферы/Бездны. Обнаружена точка сингулярности с крайне низким уровнем активности.
Дополнительно: в момент сканирования зафиксирован сверхкороткий (0.07 секунды) нестабильный коннект с информационным полем Эйдолона через точку сингулярности. Произведена попытка загрузки доступных данных. Загружено: 3.7 Гигабайт шифрованных данных. Соединение прервано.
Бездна… Разрыв… Связь с Эйдолоном… И Витька исчез. Картина складывалась страшная. Там, откуда прибежала Катька, произошел прорыв из Бездны. Маленький, кратковременный, но достаточный, чтобы… чтобы забрать Витьку?
Сердце снова ухнуло вниз. Пилять… Каким бы он ни был придурком последние полчаса, он… он же не заслуживал такого! Быть утащенным в Бездну… это же верная смерть! Или что-то похуже.
И тут же, на периферии сознания, мелькнула другая мысль. Холодная, чужая.
«Его эссенция… если он погиб там… можно успеть перехватить…»