Небо в огне
Шрифт:
Алсек молча хватал ртом воздух. Стены пещерки, нестерпимо-яркий фонарь, смутные силуэты ящера и человека, - всё плыло и покачивалось.
– Нециса убили, - прошептал он. – Глорн убил Нециса… и… и меня.
– Хсса! – иприлор сунул Алсеку флягу с чем-то пахучим, тот глотнул и едва не поперхнулся. – Это кошшмар, ничего большше. Ты живой. Мне тоже дурь сснилассь. Это вссё луны. А я проссил завессить вход!
– Хиф! – Алсек оттолкнул флягу и вытер рот. – Убери ты своё пойло! Я уже в себе. Чего не спишь?
– Хсссса! – ящер взмахнул хвостом. – Засснёшшь тут, когда ты
– Да, снилось тебе что-то неприятное, - пробормотал сонный Шафкат. – Где-то были листья Яртиса, но в темноте я их не найду. Если найдёшь – пожуй их, сон будет спокойнее.
Маг завернулся в циновку и засопел. Алсек виновато посмотрел на него, на сонно мигающую Аманкайю и потревоженного иприлора. «Вот проклятие богов! Не буду больше говорить о мертвецах на ночь,» - покачал он головой.
В следующий раз его разбудило солнце, сбоку заглянувшее в пещеру, и он с досадой поморщился – если лучи дотянулись до циновок, значит, Око Згена поднялось высоко, а встать он хотел на рассвете!
– Уммхм, - кое-как разлепив веки, Алсек выполз наружу и потянулся, уцепившись за выступающий камень. На дне ущелья уже собрались все трое путников – Аманкайя жадно пила из фляжки, Шафкат поправлял налобную повязку и вытряхивал из волос песок и сухую траву, Хифинхелф еле слышно шипел на большую ящерицу, выползшую из норы.
– С пробуждением, почтенный жрец, - кивнул ему чародей и протянул пучок белесых волокон. – Присоединяйся к нашей трапезе. Больше, увы, ничего нет… не считая листьев Нушти и этих зверей, с которыми беседует Хифинхелф.
– Алссек, ешшь фамсса, - недовольно покосился на мага ящер. – Я пошшёл к пасстухам. Ярра обещала прилететь на рассвете, её до ссих пор нет.
– Это на неё непохоже, - нахмурился Шафкат. – Ярра не опаздывает. Может, она увидела нечто интересное в пустыне? На днях мы наблюдали, как стая сегонов преследует харсуля. Я поищу её в той стороне.
– У-ху-ху, - Алсек покачал головой. – Если Ярра погналась за харсулями, мы её долго не увидим. Я побуду здесь, кричите, если что. Аманкайя, покажи ещё раз, как ты заставляешь песок течь…
Колдунья, хмурясь, прислушивалась к чему-то неслышному для других – и даже вздрогнула от оклика.
– Что-то тревожное в небе, - прошептала она и зябко поёжилась. – Трудно собраться с мыслями.
– Зген всесильный! Должно быть, ты вчера перестаралась, - помрачнел Алсек. – Тогда садись в тень. Хиф вернётся – что-нибудь придумаем.
За гребнем хрипло взвыл треснутый рожок, а следом за воем через холм перемахнул неосёдланный куман. Хифинхелф сидел на его спине, держась только пятками. За ним из-за скалы выглянул ещё один ездовой ящер.
– Алссек, Аманкайя, лезьте ссюда! – иприлор подхватил жреца за плечо и втащил на спину кумана. – Бысстро! Шшафкат далеко?
– На такой шум быстро явится, - ответил растерянный изыскатель, поднимая с песка сестру. – Что стряслось?
– Едем на сссевер! – слова Хифинхелфа тонули в сердитом шипении. – Кошшшка ранена!
========== Глава 09. Прощание ==========
Дверной проём занавесили плотной зимней циновкой, не трепыхающейся на ветру, даже придавили края
– Хшш? – еле слышно прошипел ящер, мельком глянул на пришельца и снова повернулся к неподвижной кошке. Пока Алсека не было, повязок на её теле прибавилось, и к тому же Хифинхелф успел просунуть под тело широкую длинную циновку. «Выносить надо потихоньку,» - думал про себя Алсек, подавляя дрожь – сейчас истёрзанную плоть прикрыли повязки, но жрец-то помнил, что под ними. «Вдвоём мы растрясём её. Позову людей с пастбища.»
– Всё готово, - прошептал жрец, снова встретившись взглядом с ящером. – Хиф, она выдержит дорогу?
– Алссек, я не лекарь, - покачал головой иприлор. – Ссделал, шшто мог.
Изыскатель склонился над огромной кошкой. Она давно не шевелилась – с тех пор, как её нашли на дюнах. Огненный шар, ударивший в левый бок, выжег шерсть от шеи до хвоста, превратил шкуру в багровое месиво, сочащееся сукровицей. Когда рану смачивали «Кровью Земли» и зелёным маслом, Ярра вздрагивала от боли, но глаз не открывала. Закрыты они были и сейчас. Алсек поднёс к носу кошки клочок белого пуха и обрадовался – она всё-таки дышала.
– Шшто ссмог, то ссделал, - Хифинхелф поправил край циновки и повернулся к неподвижной тени, замершей на краю настила. – Почтенный Шшафкат, мы нашшли ящера. Отнессём Ярру за ограду.
Чародей поднял голову, молча кивнул и взялся за циновку. Хифинхелф предостерегающе зашипел и махнул лапой на Алсека. Изыскатель выскочил за дверь, прикладывая ко рту ладони – не так легко было дозваться кого-нибудь на пастбище куманов, особенно сегодня, после утреннего переполоха…
Пастухи явились быстро – они, оставив в покое растревоженных куманов, стояли у ограды и разглядывали тушу некрупной самки. Её затоптали утром, когда всё стадо внезапно взбесилось и кинулось в поля, жители помчались следом, и долго ни у кого не было времени на вытаскивание мёртвого кумана из загона. Сейчас пастухи вынесли тушу во двор и столпились вокруг, отгоняя личинок да’анчи. Одним богам было ведомо, годится это мясо в пищу или уже нет, и проверять на себе никто не хотел.
Алсек покосился на небо – чуть в стороне от солнечного диска висел еле заметной чёрной точкой полуденник. Он видел падаль, но видел и людей вокруг неё – и парил, не снижаясь, выжидая, когда они отойдут.
– Если двое помогут, остальные ни к чему, - сказал изыскатель, и двое жителей, переглянувшись, пошли за ним к дому. Из-за угла выглянула Аманкайя, Алсек жестом велел ей скрыться.
Кошку вынесли во двор, к ограде, где недовольно мотал хвостом ящер-анкехьо. Бронированное существо косилось на стадо куманов – его злило их рявканье. Иногда оно само рычало – тихо, но гулко.