Небо в огне
Шрифт:
Луч церита скользнул по грязи, распугивая панцирников, нашарил ещё три черепа, едва выступающих из ила. Чуть подальше громоздились камни, вырванные из стены взрывом. Они упали кучно и лежали неровной грудой, и панцирники уже ползали по ним – щели между камнями показались жукам удобными норами.
Алсек бросил выкопанные кости в мешок, пощупал ил, наткнулся на несколько позвонков и прогрызенный обрывок кожаного доспеха, потом нащупал выцветшее перо и потянул за него – но тонкая жила, скреплявшая перья, рассыпалась в пыль, едва оказавшись на свету.
«Здесь копать не перекопать,» -
То, что лежало в могильнике, сподручнее было бы засунуть в огромный мешок и промывать в быстрой реке, пока не останутся только кости и обломки доспехов – но у Алсека не было под рукой ни быстрой реки, ни медленной. Он сделал ещё несколько шагов по грязи – хвала богам, вода со времени великих дождей успела вытечь, и песок высох, не то изыскатель ещё и завяз бы здесь. Лежащий на боку длинный череп уставился на него единственной глазницей – вторую засыпало песком.
«Ещё один ящер,» - хмыкнул Алсек. «Странно! Не помню, чтобы Нерси были в союзе с иприлорами. Наверное, это кто-то из демонов – говорят, есть такие в Пурпурном Лесу…»
Гларрхна с берегов Симту от Кваанр из Пурпурного Леса можно было бы отличить по рогам. Но рога, видно, показались панцирникам или жукам-костеедам вкусными, и на черепе остались лишь маленькие обломки. Алсек, пожав плечами, принялся обкапывать череп с разных сторон – кость глубоко ушла в вязкий ил. Поддев её снизу, жрец вздрогнул от нестерпимого холода – по пальцам словно искра пробежала.
Тут и нужно было понять, к чему идёт, - но Алсек замешкался, складывая кости в мешок, а когда освободил руки и посмотрел вниз, ил уже колыхался и сочился мерцающим зелёным туманом. Что-то скрежетало и пощёлкивало в грязи, вылезало наружу, панцирники, свернувшиеся клубками, летели в разные стороны. Сдавленно охнув, изыскатель дёрнул за верёвку – «тяни быстрей!»
Хифинхелф мешкать не стал, дёрнул что было сил – и Алсек, выхваченный из-под костяных лапищ, тут же растянулся в грязи, пребольно ударившись животом о камень. Что-то цапнуло его за пояс и с силой рвануло на себя, а верёвка всё тянула наверх – ему казалось, что его сейчас порвут пополам.
Он дёрнулся, пропуская над плечом костяной коготь. Нежить, окутанная зелёными искрами, в темноте казалась огромной и бесформенной. Так оно, скорее всего, и было, - из кучи костяных обломков в разгромленном могильнике едва ли мог сложиться аккуратный скелет. Второй раз увернуться не удалось, и на предплечье Алсека сомкнулись костяные клещи. Десятки когтей заскрежетали по кольчуге, вминая стеклянные пластины в тело. «Иди к Джилану!» - изыскатель зажмурился, надеясь, что хотя бы глаза ему не выхлестнет, когда остатки мертвяка полетят во все стороны.
– Ни-шэу! – выдохнул он, наугад ткнув под ноги – а может, в сплетение корней – костяной твари, на мгновение ладонь налилась жаром, а потом Алсека подхватило упругой волной и отнесло к стене. Мелкие осколки тонкими жалами впились в руки, часть завязла в волосах, один воткнулся в щёку.
– Ай! Алсек, у тебя кровь! Кто тебя так?! – Аманкайя протиснулась к пролому, но Хифинхелф быстро отодвинул её и вытащил изыскателя наружу. Алсек мотнул головой, переступил с ноги на ногу – приступ слабости был недолгим, и спустя мгновение он выпрямился и гордо потряс мешком с черепами.
– Зген да сожжёт всех мертвяков! Пустяки, Аманкайя, это костяное крошево – не страшнее кошачьих царапин, - он вытащил из предплечья тонкий осколок и бросил в мешок.
– Хорошш, - покачал головой иприлор, с осуждением глядя на исцарапанного жреца. – А ещё не хотел надевать кольчугу!
– Да, кольчуга пригодилась, - кивнул изыскатель, отряхиваясь от песка. – А вот пояс поверх неё повязывать не стоило.
Он пощупал ушибленный живот. С пояса что-то свисало, Алсек задумчиво подобрал вещицу и охнул. Коготь Скарса чудом держался на разорванном шнурке – видно, он и зацепился за камень, пока изыскатель копался в иле…
– Зачем ты бил в упор? – сердито спросил ящер, сматывая канат. – Поднялсся бы немного. Сс такими царапинами шшутить нельзя, придётсся прижигать их. Ударил бы ссверху – оссколки не долетели бы.
– Знаю, - нахмурился Алсек. – И хотел подняться. Чуть не удавился твоей верёвкой. Смотри, что стало со шнурком! Будто эта штука нарочно намоталась на камень…
Аманкайя насторожилась, как будто что-то услышала, и жрец замолчал.
– Хссса! Куннаргаан решшил сскормить тебя нежити? – сверкнул глазами иприлор. – Ессли так, то амулету мессто на косстре Ачаккая. Такие шшутки плохо кончаютсся.
– Может, он подумал, что я хочу сбежать с поля битвы? – криво усмехнулся Алсек. – Для Скарса это было бы позором. Но зачем так плохо думать обо мне? Я лишь искал, откуда удобнее ударить. Вот если бы ты, Куннаргаан, сделал так же в полях Шуна, - остался бы в живых.
Хифинхелф сердито зашипел, оглядываясь на скалы. По ту сторону гребня раздавались встревоженные голоса – пастухи с дюнных хальп решили всё-таки узнать, что тут взрывается.
– Хссс! – иприлор подтолкнул Алсека к ближайшей расселине, сам метнулся за валун и на четырёх лапах перемахнул через гребень. Изыскатель скатился в ложбину, прижимая к груди мешок с черепами. «И правда, пора отдохнуть,» - думал он, заползая в пещерку, присыпанную кошачьей шерстью. «Завтра докопаем.»
… - И снова ты перегрелась, - заметил Хифинхелф, осторожно прикоснувшись языком к макушке Аманкайи. Она что-то пробурчала сквозь сон – дремота одолевала её, и не было сил спорить. Ящер прилепил ей на макушку размятый лист Нушти и отодвинулся, прислоняясь спиной к холодной стене пещерки – так он надеялся остыть и уснуть до того, как придёт предрассветная прохлада.