Небо в огне
Шрифт:
– Ссильно не гоните – Ярра усснула, не расстряссите её, - вполголоса давал последние указания Хифинхелф. – Ссразу от ворот – бегом к целителю, ессли главный путь закрыт – кричите сстраже, пуссть помогут занессти. Мы васс нагоним.
– Чак-чак! – погонщик постучал палкой по панцирю анкехьо, подгоняя медлительного ящера. Бронированный зверь осторожно пробирался по тропе среди грядок. На его спине, ближе к хвосту, рядом с привязанной кошкой, уместились Шафкат и Аманкайя. Чародей так и сидел неподвижно, будто превратился в камень, девушка опасливо оглядывалась по сторонам и щурилась – чужие мысли и
– Кто её так?! – не находя ответа, Алсек пожал плечами. Он уже говорил со всеми, кто обладал даром речи, на этом пастбище и к северу от него. Ярра, как и обещала, полетела к Драконьим Рёбрам ещё до рассвета, а вскоре что-то полыхнуло в дюнах, и все куманы в загоне как с цепи посрывались. А когда стадо ломится в засеянные поля, как-то не до изысканий в песках. Всадник случайно нашёл её – он хотел только посмотреть, из-за чего была вспышка. А Ярра ничего сказать не могла, и Алсек опасался, что так и не сможет. Он видел её рану – огонь был так силён, что плоть прожарилась, зацепило и внутренности…
– Полуденники перед рассветом не летают, - пробормотал жрец, глянув на небо. Крылатый ящер так и кружил там.
– Хшш, - Хифинхелф тихо шипел, подманивая своего кумана. – Кушши!
Полосатый ящер поднял голову от пучка травы, растолкал сородичей и навис над оградой. Иприлор провёл пальцем по выступу над его глазом.
– Пойду за седлом, - спустя много томительных мгновений сказал жрец. – Хиф, вы долго будете шипеть? Там Ярра…
– Или иди пешшком, или уймиссь и не дёргай меня, - сердито отозвался иприлор. – Сс ним ссейчасс и так тяжело бесседовать. Они вссе напуганы и ничего не ссоображают. Сстой тихо!
Куши выгнул шею и коротко рявкнул. Хифинхелф громко зашипел, странно болтая в воздухе кистями рук. Ещё один куман подал голос, и Алсек удивлённо мигнул – он и не заметил, когда ближайшие ящеры перестали жевать траву и повернулись к иприлору.
Хифинхелф переступил с ноги на ногу, слегка подпрыгнув, приоткрыл пасть и высунул дрожащий язык. Куманы, не сговариваясь, зарычали и замахали хвостами, протягивая передние лапы к земле. Куши, взмахнув хвостом, перепрыгнул через ограду и сердито рявкнул, поворачиваясь мордой к сородичам. Алсек огляделся в поисках уступа на стене – того и гляди, придётся лезть на крышу хижины…
– Хшш, - иприлор похлопал кумана по боку и повернулся к Алсеку. – Сслезай, едем. Не бойсся, не укуссят.
– Что они все рычат? – изыскатель опасливо покосился на пастбище. – Что ты выспросил?
– Почти ничего, - покачал головой Хифинхелф и скрылся в хижине. Вернулся он с седлом подмышкой и ворохом ремней в руках – и больше не говорил ничего, пока осёдланный куман с двумя всадниками на спине не миновал северные грядки и не выбрался на мощёную дорогу.
– Они видели, кто напал на Ярру? Это он напугал их? – потерявший терпение Алсек потыкал Хифинхелфа пальцем в бок.
– Большше некому, - отозвался иприлор. – Но ничего толком они не ссказали. «Огонь», «сстрах» - и ничего большше, понимай как знаешшь. Они до ссих пор опассаютсся, а ведь полдня
– Огонь и страх?! – Алсек едва не подпрыгнул в седле. – То же, что в горелых полях Шуна?! Зген всесильный! И напали только на кошку…
Закусив губу, он взглянул на солнечный диск. Раскалённую добела плошку опоясало багровое кольцо толщиной с палец, и красные нити тянулись от него к сердцу белого огня, а вокруг клубилась пурпурная дымка.
– Огонь Скарсов очень силён, - пробормотал изыскатель, отводя взгляд. – И их магия на вкус не такая, как у людей… Хиф! Если бы тут бродил Скарс – где он мог бы скрыться?
– Уймиссь, - отмахнулся недовольный ящер. – Сскарсса тут заметили бы вссе, шшто в полдень, шшто в полночь. Небоссь, не мышшь. В пещерки ящериц он не пролезет, между грядок не сспрячетсся.
– Заметили бы… Местные свою смерть – и то проспят, - поморщился жрец. – Тут совсем неладно, Хиф. Кто-то из воинов Джаскара явился сюда. С огнём Тзангола и его же ненавистью. Боги! Отчего Джаскару Ханан Кеснеку было не прислать обычного гонца?! И не к нам, а в Кештен, если ему так нужен наш город…
– Хссс! Так вы не верите его гонцам, - насмешливо пошевелил языком Хифинхелф. – Хаэй, сстражи ссолнца! Раненая кошшка проезжала?
Куман, неловко подпрыгнув, остановился у городских ворот. Недовольные погонщики каравана – Куши втиснулся в очередь перед ними и едва не задел первого из вьючных ящеров хвостом – громко обругали всадников и закричали на стражу. Воины-Гларрхна и двое Магов Солнца молча кивнули Хифинхелфу, указали на ворота и столпились вокруг каравана. Сердитые крики долго ещё неслись вслед куману – караванщики приехали с запада, из Кеми, а тамошние жители невозмутимостью не славились.
– Стой! – крикнул Алсек, когда первый десяток кварталов промелькнул мимо. Хифинхелф натянул поводья, Куши сердито рявкнул, но шаг замедлил. Алсек спрыгнул на мостовую.
– Ты куда? – удивился ящер. Жрец махнул рукой на северо-восток.
– Наместник должен знать, что тут творится, - выдохнул он.
– Лазутчики Джаскара – это по его части, нам их в жизни не найти!
Что сказал ему вслед Хифинхелф, Алсек не расслышал.
Когда жрец добрался до дома наместника, солнце уже садилось, гонги возвещали о скором закрытии городских ворот, золотое закатное небо понемногу багровело, и ни единой зелёной искры не было на нём. Вынырнув в широкий переулок, Алсек на несколько мгновений застыл, повернувшись лицом к закату, и поёжился, несмотря на жару и духоту. Недвижный воздух предвещал новый налёт небесных змей и горы песка на мостовых поутру, но то, что жрец видел на западном небе, было страшнее песчаных бурь.
«Красный закат, небо в крови…» - он вздрогнул. «Словно в тех сказаниях… Не прольётся ли огненный дождь?!»
Караульным у крыльца оставалось выстоять последнюю осьмушку Акена, и они уже поглядывали в сторону ближайшей таверны, но, увидев запыхавшегося Алсека, встрепенулись и скрестили перед ним копья, преграждая дорогу. Жрец поневоле остановился.
– Силы и славы! Я, Алсек Сонкойок, принёс срочные вести для почтеннейшего Даакеха Гвайкачи, - изыскатель узнал каждого из хесков-стражников и был уверен, что каждый из них узнал его, но обычаи оставались обычаями, и следовало их соблюдать.