Нечестивый
Шрифт:
— Октябрьская, дом двенадцать, — сказал тот, опуская взгляд.
— Записку хоть оставил? — спросил усатый, с сединой в коротких волосах мент.
— В верхнем ящика стола, — бросил через спину Сомов.
Охранника на посту не было. Только сиротливо лежал недоеденный бутерброд с плавленым сыром. Сомов вышел на улицу. Уже собралась толпа, обступившая тело начальника. Молодые достали телефоны и ходили туда-сюда, выбирая лучший ракурс.
Засмотревшись, как толстяк пытается разогнать зевак, Сомов снова наступает в собачьи фекалии. Тяжелые
Глава чистильщика — Поцелуй
Солнце просочилось сквозь розовые шторы и залил комнату теплым мягким светом. Алиса закинула на меня руку и пускала слюни в подушку. Я едва успела пережать ей сонную артерию, чтобы вырубить. Нечистого на кровати не оказалось.
Приоткрыв дверь, я услышала шум тарелок и аппетитное шкворчание. Тянуло запахом жареного мяса и свежего кофе. Я зашла на кухню, обходя осколки стекла на полу. Мефодий стоял у плиты и помешивал в сковородке деревянной лопаткой. Он с улыбкой наблюдал, как искорки масла брызгают со сковородки, издавая негромкие хлопки. На кухне было прохладно, несмотря на то, что нечистый заткнул дыру в стекле большим плюшевым медведем.
— А ты у нас хозяюшка, — сказала я, усаживаясь и подобрав под себя ноги.
— Люблю готовить, — улыбнулся он мне, — всегда интересно смотреть, как простые ингредиенты смешиваются и образуют новое, чудесное сочетание. Настоящая магия, не правда ли?
Я готовить не умела и не любила. В нашей семье готовкой и уборкой занимаются женщины, не способные убивать.
— Что ты думаешь о нападении? — спросила я, разглядывая торчащую в столешнице стрелу.
— Нас кто-то хочет убить, — просто ответил Нечистый, — что же еще.
Он выложил в тарелки жареную курицу, карамельные кольца лука, проглядывалась морковь и кукуруза. Мефодий поставил передо мной еду и налил кофе.
— Знаю только одно, — задумчиво сказал он, — нам пора уходить отсюда.
Закидывая в себе довольно вкусный завтрак, я рассказал нечистому о нападении на наших, дежуривших возле дома.
— Думаешь, обычный человек справится с членом семьи? — спросил он, хищно нанизывая брокколи на вилку.
— Если нападают группой или внезапно, то вполне, — ответила я, оставляя пустую тарелку, — сам же говорил, что мы не особо отличаемся от людей.
— Посмотри на свои руки, — внезапно попросил он.
Я удивилась, но последовала его просьбе. Кожа на ладонях казалась слегка сероватой, а ногти заметно отросли. Я постучала ими по столу, отозвавшемуся глухим стуком. Ногтевая пластинка была утолщена и вытянулась вперед, образуя небольшой выступ, выглядели как когти.
— Знаешь, что это значит? — спросил Мефодий.
Я отрицательно махнула головой и пригубила кофе, оказавшийся жутко сладким.
— Тьма влияет на твое тело, возвращая его к первоначальной форме, — осклабился нечистый, — даже интересно, как далеко это зайдет.
Я
— Пойдем, я еще кое-что покажу, — сказал Мефодий, отставляя кружку.
Я прошла за ним в ванную, где он легким движением отодвинул стоящую в углу стиральную машину. Придвинувшись поближе, я увидела, что весь угол зарос черной растительностью, напоминающим по структуре мох. Я прикоснулась к нему пальцем, ощущая теплую бархатистую поверхность. Неожиданно поверхность мха заколыхалась, и я почувствовала, как густые щетинки обволакивают кончик пальца.
— Что это такое? — спросила я, торопливо убираю руку.
— Что-то однозначно плохое, — усмехнулся нечистый, — еще я видел огромного черного паука на балконе, но решил не связываться.
— Пойду, разбужу Алису, — сказала я, выходя из ванной.
Я зашла к ней в спальню и увидела, как обнаженная Алиса стоит перед распахнутым окном. Приятно округлые, немного покрасневшие бедра, ровная линия спины, с чистой бледной кожей. Я пробежалась взглядом по косточкам позвонков и остановилась на тонкой алебастровой шее.
— Нравится? — обернулась она, улыбнувшись.
Большие груди качнулись в такт движению, а солнце мягко подсветило нежно-розовые соски.
— Извини, я не знала, что ты голая, — сказала я, отворачиваясь.
— Смотри на меня, — приблизился ее голос, — только на меня.
Она прижалась ко мне всем телом, обжигая затылок прерывистым дыханием. Я обернулась, натыкаясь на внимательный взгляд.
— Оденься, — попросила я ее, — нужно уходить.
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Алиса, — за один маленький поцелуй.
Я резким движением прижала ее к стене и впилась в нежные, податливые губы. Алиса негромко простонала, подаваясь мне навстречу. От нее пахло свежей здоровой плотью, такойсладкой идурманящей.
Прикусив ее нижнюю губу, я скользнула рукой вниз, пройдясь по животу и останавливаясь на мягких завитках волос. Алиса привстала на цыпочках и мои пальцы ощутили ее влагу.
Я ощущала невероятную сладость губ девушки, от которых хотелось откусить маленький сахарный кусочек. Не сдержавшись, я чуть сильнее впилась в тонкую кожу и почувствовала медовый привкус во рту. Алиса тяжело дышала, ритмично двигаю бедрами о мою руку.
Мне хотелось еще больше сладости, тягучего нектара, текущего из пухлых губ. Опустив голову, я провела языком по шелковистой коже шеи и нащупала губами биение тягучей крови. Я сжала челюсти, прокусывая тонкую кожу, и присосалась к ней. Алиса затрепетала в моих руках, выгибаясь от удовольствия.
— Мать твою, вы че творите, — заорал Мефодий, заходя в комнату, — больные суки.
Он сильно толкнул меня, отбрасывая на пол и подхватил падающую Алису. Кровь из прокушенной шеи стекала вниз, оттеняя бледность кожи и укрывая девушку багряным покрывалом.