Нефертари. Царица египетская
Шрифт:
В десятый день месяца тота Мерит буквально вытряхнула меня из постели.
— Госпожа, тебя ждет верховная жрица!
Продирая глаза, я спросила:
— Что случилось?
— Занятий с Пасером сегодня не будет. Тебя хочет видеть верховная жрица!
Мы бросились к зеркалу, и я терпеливо ждала, пока Мерит накрасит мне лицо.
— Возьмем сегодня малахит, — решила она, выбрала баночку с дорогим зеленым порошком и стала красить мне веки, а потом подвела глаза сурьмой.
Няня достала мой
— А для чего бусины?
— Для особого случая, — серьезно ответила Мерит.
С тех пор как много месяцев назад я перешагнула порог храма Хатор, я и вправду редко встречалась с верховной жрицей.
Мерит тонкой кисточкой для сурьмы накрасила мои ногти хной и протянула мне новую тунику. Я поднялась. Няня глубоко вздохнула и, словно сама себе не веря, произнесла:
— Да ты взрослая женщина!
Прищурившись, Мерит придирчиво разглядывала мое лицо, наряд, ногти. Когда осмотр подошел к концу, она искренне сказала:
— Ты готова. — Голос у няни дрогнул, и она крепко меня обняла. — Удачи тебе, госпожа!
— Спасибо тебе, мауат. — Я отстранилась и заглянула ей в глаза. — Спасибо тебе. Не только за то, что приехала со мной в храм. А за… За все.
Мерит расправила плечи.
— Иди. Иди, пока она не передумала!
Покои Уосерит были недалеко от моих, но никогда путь не казался мне таким долгим. Я подняла взгляд на изображения Хатор и Ра и подумала: наверное, мне уже недолго осталось смотреть на эти стены.
У двери Уосерит меня с поклоном встретила служанка.
— Госпожа, верховная жрица тебя ждет.
Она отворила дверь; Уосерит сидела за столом, окруженная прекрасными букетами, расставленными в фаянсовые вазы — по случаю нового года. Комнату наполнял аромат лилий. При виде меня лицо жрицы выразило сильнейшее удивление, сменившееся радостью.
— Нефертари! — Она вышла из-за стола и подошла ко мне. — У тебя наконец появились щеки! А глаза… прямо околдовывают!
Уосерит заставила меня повернуться, потом еще раз, и еще.
— Как же ты изменилась! — воскликнула она, натягивая мою тунику сзади, так что обрисовались грудь и талия. — И больше никаких бесформенных балахонов! Пусть твоя няня снимет с тебя мерку для новых нарядов. Пока я занималась делами, ты превратилась в настоящую женщину! Ты стройная и красивая, а вот Исет в беременности наверняка растолстеет. И — никогда не жалуйся! Могу тебя заверить, что Рамсес устал от нытья.
— Он ее не любит? — быстро спросила я.
Уосерит подняла брови.
— Я этого не говорила.
— Но если она ноет, за что ее любить?
— Исет, если захочет, может быть само очарование, и потом, она исключительная красавица. Однако ее прелесть и красота сильно потускнеют, когда фараон сравнит Исет с тобой — через восемь дней, начиная с сегодняшнего.
— В день Уаг?! — воскликнула я.
Уосерит улыбнулась.
— Да. Думаю, мы готовы.
Глава
ПРАЗДНЕСТВО УАГ
1282 год до н. э.
В восемнадцатый день тота, в конце урока, Пасер положил тростниковое перо и спросил:
— Ты готова к сегодняшнему празднеству?
— Да. — Я старалась скрыть волнение. — Моя няня приготовила подношение для заупокойного храма Сети и еще одно — для…
— Я не про еду, — остановил меня Пасер. — Не сомневаюсь, что и акху фараона, и твои собственные, — сказал он с иронией, — останутся вполне довольны вашим угощением. Меня интересует, объяснили ли тебе, что посещение царского двора будет для тебя потрясением, особенно учитывая, что ты там не останешься?
— Да, — спокойно сказала я. — Уосерит предупредила, что с Рамсесом можно говорить совсем недолго.
Пасер кивнул.
— Ты не будешь пьянствовать там три ночи, как другие. — Поднявшись, он вполголоса добавил: — Разве что захочется полюбоваться на пьяную Хенуттауи.
Я хихикнула: до меня дошли слухи о старшей сестрице Уосерит.
— Нефертари, — посерьезнел Пасер, заниматься мы теперь будем реже. Фараон Рамсес станет чаще бывать в тронном зале, и я должен быть при нем. Кроме того, я уже мало что могу тебе дать. Ты превосходно знаешь все восемь языков, которые мы изучали.
Он проводил меня до дверей.
— Надеюсь, ты запомнишь совет Уосерит. Она женщина мудрая, и если кто-то и может проложить тебе путь к трону, так только она.
— А Хенуттауи? — с любопытством спросила я.
— Хенуттауи умеет хитрить и плести интриги. Она может научить Исет, как очаровать фараона, но рано или поздно эти чары сойдут на нет.
— Разве я не то же самое делаю — хитрю и хочу его очаровать?
— Держась подальше от Рамсеса? — спросил Пасер. — Нет. Ты просто напоминаешь ему о вашей дружбе, которой он сейчас лишен.
У себя в комнате я, к своему удивлению, увидела Уосерит и Алоли, которые вместе с Мерит разглядывали две пары сандалий.
— Вот эти — с толстым каблучком и золотым плетением, — решила Уосерит. — Нефертари сегодня придется долго быть на ногах… но не стоит, чтобы она напоминала пастушку, привыкшую бродить по холмам.
Алоли заговорила со мной первая:
— Ты готова?
Я кивнула, хотя понимала, что моя теплая накидка к этим сандалиям совсем не подходит. Празднество Уаг всегда начинается с паломничества к заупокойному храму фараона Сети в Фивах. После того как придворные выкажут почтение предкам фараона, им позволено отнести пищу в храмы собственных акху. У моей семьи нет храма. Каждый год я хожу посмотреть на Хоремхеба, который присвоил заупокойный храм моего деда в Джамете и приказал стесать со стен портреты моих родных — осталось только одно изображение моей матери. Мы выйдем сразу после захода солнца, и, хотя ночи сейчас теплые, в храмах холодно и сыро — без накидки не обойтись. Я посмотрела на Мерит.