Нефертари. Царица египетская
Шрифт:
— Особенно если Рамсес спросит, — вставила Алоли. — Пусть знает: ты еще не решила, где твое место.
Уосерит, против моего ожидания, не рассердилась, что ее перебили, а согласно кивнула:
— Да. А уж сделать первый шаг он догадается.
Мне не хотелось хитрить с Рамсесом, но ведь во всем этом была и доля правды. Что меня ждет, когда кончатся унаследованные от родных деньги и я не смогу больше жить во дворце? А если Рамсесу я не нужна, то о каком замужестве говорить? Кто еще сможет понять мою страсть к языкам, мою любовь к охоте? Мне и вправду придется
Мы прошли через врата заупокойного храма Сети и двинулись в темное святилище, выстроенное фараоном для себя и своих предков. На стенах изображалась история семьи фараона. Был тут Рамсес Первый, полководец, которого выбрал своим преемником бездетный Хоремхеб, когда понял, что может умереть без наследника. Был и сам фараон Сети вместе с молчаливой и равнодушной царицей Туйей, совершенно удалившейся от государственных дел. Была сцена рождения Рамсеса Второго, младенца с ярко-рыжими волосами.
А ведь несколько поколений моей семьи сидели на египетском троне — где же их памятники?
— Хватит раздумывать! — одернула меня Мерит. — Не расстраивайся попусту!
Я сжала губы.
Мы вошли в восточное святилище. Жрецы Амона уже завершили песнопения; в зале толпились сотни придворных. Все повернулись к Уосерит, и мне вдруг захотелось поглубже натянуть капюшон плаща. Святилище наполнял запах ладана; от стен, которые никогда не видели солнца, веяло холодом.
Я проследовала за Уосерит, туда, где жрицы уже начали исполнять гимн Хатор. Уосерит вышла вперед и поставила перед статуей Рамсеса Первого приготовленное угощение. Справа от нас сверкала корона Сети, а рядом — белый с голубым немес Рамсеса, обрамлявший худое лицо с высокими скулами и мощной челюстью воина. Рамсес был выше отца — и гораздо красивее, чем мне помнилось. Нас разделяла высокая гранитная статуя, изображающая его деда. Рядом с Рамсесом стояла Исет в сверкающей диадеме, но Хенуттауи еще не пришла. Мерит неодобрительно покачала головой.
— Как всегда, опаздывает.
— Хочет привлечь к себе внимание, — шепнула я.
Я уже начинала понимать, в какие игры играют женщины.
Пение эхом отдавалось от стен, но его слегка заглушил шум множества шагов. В святилище вошла Хенуттауи в ярко-алом одеянии, окруженная жрицами в красных одеждах богини Исиды. Свита почтительно поддерживала края длинной алой накидки верховной жрицы; из-под золотой сешед [43] — диадемы царевны — вились роскошные пряди. Хенуттауи прошествовала через зал, ведя за собою своих жриц, и поставила перед статуей Рамсеса Первого золотой сосуд с угощением.
43
Сешед— диадема с уреем.
— Для акху величайшего египетского рода.
Столь щедрое пожертвование, должно быть, недешево обошлось посетителям храма Исиды. Хенуттауи поместила сосуд рядом с приношением Уосерит, и дар жрицы Хатор
— Ты опоздала, — заметил Сети, и Хенуттауи, наклонившись, прошептала что-то ему на ухо.
В первый миг он казался разгневанным, но тут же рассмеялся.
— Прекрасная, очаровательная Хенуттауи, — прошептала мне в ухо Уосерит. — У нее найдется оправдание на любой случай. Мой брат всегда готов ее простить. А Рамсес таков же, как отец. Имей это в виду!
Снова вышли вперед и запели жрецы Амона. Я не могла отвести глаз от Рамсеса. Он смотрел на жрецов, чьи мощные голоса гулко летели по залу. Уосерит подняла руку, и ее браслеты издали легкий звон, словно маленькие колокольчики. Рамсес глянул в нашу сторону — и замер. Он вглядывался в полумрак, и я потихоньку опустила капюшон на плечи.
— Неферт? — произнес он одними губами.
Я улыбнулась ему и увидела, что поверх накидки Рамсес надел ожерелье из бычьего волоса. У меня перехватило дыхание.
— Поговори с ним во дворе, как допоют гимны, — шепнула Уосерит, — Но я тебе даю лишь несколько минут.
Никогда еще служба в храме Сети не тянулась для меня так долго. Каждый гимн длился целую вечность. Наконец жрецы умолкли. Я посмотрела на Уосерит, и она улыбнулась, давая понять, что время настало.
Я стояла во дворе, а Рамсес и Аша двигались через толпу придворных.
— Неферт! — окликнул Рамсес, заметив меня у подножия статуи Амона.
Мне стоило больших усилий не броситься к нему в объятия.
Аша восхищенно смотрел на меня, разглядывая мой наряд из бусин и просвечивающую под ним разрисованную хной грудь.
— Нефертари, ты стала настоящей царевной.
— Зато ты — настоящий воин, — не осталась я в долгу, увидев у него на боку тяжелый меч.
Рамсес перевел взгляд с меня на Ашу и расправил плечи.
— Где же ты пропадала?! — воскликнул он. — Мы шесть раз приходили в храм — разве Уосерит тебе не говорила?
Мне удалось скрыть изумление, я даже улыбнулась.
— Говорила, но жрицам, находящимся в обучении, запрещено встречаться с кем бы то ни было.
— Мы даже внутрь два раза заходили, — вмешался Аша. — Делали вид, что молились, — хотели тебя повидать.
Я рассмеялась, чтобы не выдать своей растерянности.
— Решили, что Уосерит не догадается? Она старалась держать меня от всех подальше, чтобы я не передумала.
Рамсес перехватил мой взгляд и шагнул ко мне.
— А что теперь? — тихо спросил он.
Я чувствовала мятный аромат его дыхания. Стоило мне протянуть руку, и я могла бы коснуться волосяного ожерелья у него на шее.
— Ты не носишь одеяния Хатор, — заметил он и опустил взгляд на мой наряд из бусин.
Щеки Рамсеса залил румянец.
Аша с любопытством посматривал то на меня, то на Рамсеса.
— Не знаю, стану ли я жрицей, — произнесла я заготовленную фразу. — Я еще не решила, где мое место — во дворце или в храме.
— Тогда тебе нужно вернуться! — воскликнул Аша.