Нефертари. Царица египетская
Шрифт:
Рамсес смотрел мне в глаза, пытаясь понять, всерьез ли я говорю, и тут сбоку возникла Исет.
— Вот ты где! — легко рассмеялась она. — Хенуттауи видела, как ты вышел, но я не поверила, что ты можешь уйти, не предупредив меня.
— Куда же он уйдет? — нахмурился Аша. — Ведь сегодня празднество Уаг.
Исет не обратила на него внимания и обняла Рамсеса. Меня удивила ее развязность и то, как уверенно она встретила его взгляд.
— Ты уже виделась
— Здравствуй, Нефертари. — Исет весьма убедительно изобразила радость. — Ты так сильно накрашена, что я тебя и не узнала. — Она вновь повернулась к Рамсесу. — Прибыл посланник из страны Митанни, который хочет тебе что-то сообщить. Он желает доставить своему повелителю новости о твоей победе в Кадеше, но не говорит на нашем языке.
— Тогда, быть может, с ним побеседует Нефертари? — предложил Рамсес, взглянув на меня. — Она говорит на хурритском даже лучше меня. Примешь посланника Митанни, Нефертари?
Я широко улыбнулась.
— Почему бы и нет?
Мы вчетвером пересекли двор. Меня окликнули ученики из эддубы.
— Видишь — многие по тебе скучали, — сказал Аша. — Не понимаю, зачем тебе становиться жрицей?
— По-моему, из Нефертари получится хорошая жрица, — заявила Исет.
Уцепившись за локоть Рамсеса, она повела его дальше.
Аша склонился ко мне и прошептал:
— Еще бы Исет так не думала! Когда тебя нет, Рамсеса интересует только она.
Мы шли позади Рамсеса и его супруги, и наши голоса тонули в праздничном шуме.
— Значит, она всегда с ним?
— Да, и это несносно. Единственное место, куда она с ним не ходит, — арена. Она даже не хочет, чтобы он участвовал в состязаниях на колесницах и охотился в болотах.
— И Рамсес ее слушает?!
— Вполуха. Обещает быть осторожнее, а если она ноет, то старается задобрить ее подарками.
— Как он такое терпит? — воскликнула я.
— Половина мужчин при дворе влюблены в Исет. Все Фивы ею очарованы, народ ее восхваляет.
Мы посмотрели на Исет. Ростом ниже Рамсеса, она все же была высокой, и все ее замечали. Мои товарищи по эддубе улыбались мне и призывно махали, но взглядом провожали Исет.
— А ты? — с любопытством спросила я. — Тебя она тоже очаровала?
— Я-то знаю, какова она. Глупая. В тронном зале от нее никакого проку.
— Но ведь Рамсес ее любит!
Аша внимательно посмотрел на меня.
— Ну вот, и ты туда же! Перед ним и так все жрицы лебезят, чужеземные царевны готовы к ногам броситься, только бы он взял их в жены!
— Кто сказал, что я хочу
— Я же видел, как он на тебя смотрит. И ты на него. Послушай, Неферт…
— Нефертари, — поправила я.
Аша это задело.
— Нефертари, — сердито повторил он. — Я тебе всегда был как брат. И Рамсес тоже. Менять эти отношения рискованно.
— Не понимаю почему, — солгала я.
— Вспомни про Исет. Про Хенуттауи. Исет во всем слушается верховную жрицу. У тебя будет столько врагов, сколько женщин хотят Рамсеса. Для чего тебе лезть в скорпионье гнездо, если можно выйти замуж за какого-нибудь знатного человека и жить спокойно? Твою мать принудили выйти замуж за фараона, и она страдала до последнего дня жизни.
— Откуда ты знаешь? — надменно спросила я.
Аша взглянул на меня.
— Ты и сама отлично знаешь. Хочешь пойти ее путем?
Тут Аша умолк, потому что Рамсес увидел посланника из Митанни. Хетты завоевали их царство, но у народа Митанни остались вожди, и еще теплилась надежда поднять восстание. Рамсес устремился вперед. Я избегала вопросительного взгляда Аши, потому что знала ответ на его вопрос. При чем здесь путь моей матери? Ведь я, в отличие от нее, люблю.
— Это ты Киккули из земли Митанни? — спросил Рамсес.
Беседовавший с посланником Ассирии толстяк повернулся к фараону.
— Да, государь!
Он поклонился, и ассириец последовал его примеру.
— Моя супруга сказала, что ты хочешь узнать подробности нашей победы над хеттами, — произнес Рамсес на языке хурритов.
— Да, государь, очень хочу, — ответил Киккули.
— Тогда поговори с царевной Нефертари — она лучше говорит на твоем языке.
Рамсес был прав — говорила я лучше, чем он. Однако он, видимо, понял всю нашу беседу. Я назвала посланнику свое имя, и тот опять поклонился.
— Рад с тобой познакомиться, царевна. Меня прислали сюда выучить ваш язык.
— Разве в Митанни никто не знает египетского? — удивилась я.
— Многие знают. Только еще хуже, чем я.
Мы с Рамсесом рассмеялись, а Аша и Исет промолчали.
— Ты хотел услышать о нашей победе при Кадеше? — спросила я и рассказала посланнику все, что узнала сама, пока была в храме.
— Благодарю тебя, госпожа, — почтительно заметил Кик-кули, выслушав меня. — Я и не думал, что при дворе фараона столь хорошо знают наш язык.
— Хурритский язык изучают многие члены царской семьи, — польстила я. — Мы глубоко сочувствуем твоей стране.