Нефертити
Шрифт:
— Нет, этого не будет.
Я села и откинула покрывало.
— Где Нефертити? — решительно спросила я.
— Молится за тебя, — серьезно произнес отец.
— В храме Атона?! — воскликнула я.
— Мутноджмет, она твоя сестра, — напомнил отец.
— Она — завистливая и себялюбивая царица, а не сестра!
Мать отшатнулась, а отец откинулся на спинку кресла.
— Она отослала военачальника прочь! — крикнула я.
— Так
Но я не собиралась позволять отцу защищать ее. Только не на этот раз.
— А она это допустила! — обвиняюще заявила я. — Стоило Нефертити сказать хоть слово, и Эхнатон посмотрел бы на все сквозь пальцы! Мы могли бы срамить Амона на улицах, и если бы Нефертити этого хотела, он бы это допустил! Она — единственная, кого он слушает! Единственная, кто способен его контролировать! Это поняла и твоя сестра, и ты! И она позволила, чтобы Нахтмина услали! Она это позволила! — крикнула я.
Мать успокаивающе положила руку мне на плечо, но я стряхнула ее.
— Он умер? — спросила я.
Отец встал.
— Он умер? — повторила я.
— Он — сильный солдат, Мутноджмет. Страже велено было отвезти его на север, к границе с хеттами, и там отпустить. Он знает, что нужно делать.
Я закрыла глаза, представив, как Нахтмина бросают хеттам, словно кусок мяса собакам. По щекам моим потекли слезы, горячие и горькие, и отец обнял меня за плечи.
— Ты понесла тяжелую потерю, — сдержанно произнес он.
— Он никогда не вернется. А Нефертити ничего не сделала! — Горе затопило меня, и все внутри снова сжалось. — Ничего! — пронзительно вскрикнула я.
Мать прижала меня к себе и принялась покачиваться.
— Она ничего не могла поделать.
Но это было ложью.
Отец подошел к моему прикроватному столику и взял с него изысканный ларец, инкрустированный лазуритом и жемчугом.
— Она приходила сюда каждый день. Она принесла тебе этот ларец для твоих трав.
Я посмотрела на ларец. Он выглядел в точности как вещь, которую выбрала бы сама Нефертити. Замысловатый и дорогой.
— Она думает, что может купить меня за эту коробку?
За дверью послышались шаги, и слуга распахнул дверь.
— Идет царица!
Но я знала, что никогда не прощу ее.
Нефертити стремительно вошла в спальню, но мне в глаза бросилось одно — ее округлившийся живот. Увидев, что я в сознании, Нефертити остановилась и моргнула.
— Мутни?
Она принесла анк из бирюзы — возможно, благословленный в храме Атона.
— Мутни!
Нефертити
Я не шелохнулась, и Нефертити отодвинулась, чтобы посмотреть мне в лицо.
— Мутни, ну скажи что-нибудь! — взмолилась она.
— Я проклинаю тот день, когда боги решили сделать меня твоей сестрой.
У Нефертити задрожали руки.
— Возьми эти слова обратно!
Я молча посмотрела на нее.
— Возьми их обратно! — крикнула Нефертити, но я лишь отвернулась от нее.
Родители переглянулись. Потом отец сдержанно произнес:
— Иди, Нефертити. Дай ей время.
Сестра от изумления разинула рог. Она повернулась к моей матери, но и там не встретила поддержки. Тогда она развернулась и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
Я посмотрела на родителей.
— Я хочу остаться одна.
Мать заколебалась.
— Но ты же еще не выздоровела! — запротестовала она.
— Здесь Ипу. Она позаботится обо мне. А сейчас я хочу остаться одна.
Мать посмотрела на отца, и они вышли. Я повернулась к Ипу. Та стояла надо мной, не понимая, что делать.
— Принеси мне мой ящик с травами, — попросила я. — Только старый. Мне нужна ромашка.
Ипу отыскала ящик, и я подняла тяжелую крышку. И застыла.
— Ипу, кто-нибудь заглядывал сюда? — быстро спросила я.
Ипу нахмурилась:
— Нет, госпожа.
— Ты уверена?
Я перебрала пакетики, но акация и вправду исчезла. Льняного мешочка с семенами акации не было!
— Ипу. — Я попыталась встать. — Ипу, кто мог сюда залезть?
— Ты о чем?
— Акация!
Ипу заглянула в ящик и прикрыла рот ладонью. Потом ее взгляд метнулся к моему животу — она поняла. Я схватила ящик и ринулась из покоев. Мои спутанные длинные волосы упали на плечи, льняная рубаха была не подпоясана.
— Где Нефертити? — крикнула я.
Некоторые слуги попятились. Кто-то прошептал:
— В Большом зале, госпожа, ужинает с визирями.
Я ухватила ящик покрепче. Я была настолько взбешена, что когда я распахнула двери в зал, напугав стражников, то даже не видела лиц сидящих там людей.
— Нефертити!
Гомон в зале стих. Музыканты у помоста перестали играть, а у Тутмоса от изумления приоткрылся рот. Дамы Нефертити ахнули.
Я подняла ящик так, чтобы видно было всем.
— Кто украл у меня акацию?