Нефритовая Гуаньинь

Древневосточная литература Автор неизвестен --

Как корень найти У ветвистого злака?!

Го был родом с северо-востока. Человек он был простой и не понимал, какие бумаги можно подписывать, а какие — лучше не надо.

Вскоре они пришли к мастерской Цуя и увидели Сю-сю, сидевшую за прилавком. Сю-сю заметила, что Го сильно встревожен, но она и не подозревала, что, вызвавшись доставить ее во дворец, он рискует жизнью.

— Госпожа, — сказал Го, — князь приказал доставить вас во дворец.

— Подождите немного, — сказала Сю-сю. — Я умоюсь и причешусь.

Она умылась, переоделась и, попрощавшись с

мужем, села в паланкин.

Когда носильщики доставили паланкин во дворец, стражник Го предстал перед князем, который ждал в зале, и доложил, что приказание исполнено.

— Приведи ее сюда! — распорядился князь. Го вышел и, обращаясь к Сю-сю, сказал:

— Госпожа, князь просит вас войти.

Но когда он приподнял занавеску паланкина, его точно холодной водой окатили. Он широко разинул рот и замер, уставившись на паланкин: Сю-сю исчезла! Когда он, наконец опомнившись, обратился с вопросом к носильщикам, те отвечали:

— Ума не приложим, что произошло. Мы видели, как она села в паланкин, мы ее несли. И здесь от паланкина ни на шаг не отходили.

Тогда Го снова вошел к князю и сказал:

— Милостивый господин князь! Это на самом деле был дух!

— Нет уж, ты не отвертишься! — воскликнул князь. — Подписал клятвенное свидетельство — держи ответ! Голову долой!

И с этими словами он снял со стены малый синий меч.

Стражник Го уже много лет служил князю, и тот не раз собирался повысить его в должности. Однако никакого повышения Го так и не получил — по причине простоты — и постоянно оставался в звании стражника. Но тут, как ни был он прост, а все же ужаснулся.

— У меня есть свидетели, — сказал он, — носильщики! Пожалуйста, позовите их и допросите.

Князь велел привести носильщиков, и они подтвердили:

— Мы видели, как она садилась в паланкин, и знаем наверное, что принесли ее сюда. Но потом она исчезла.

Это совпадало со словами Го; похоже было, что Сю-сю и вправду была духом. Оставалось допросить еще Цуй Нина. Князь приказал немедленно вызвать его во дворец, и он подробно рассказал обо всем, от начала до конца.

— Цуй ни в чем не виноват, — решил князь. — Отпустить его.

Когда Цуй ушел, разгневанный князь распорядился наказать стражника Го пятьюдесятью палочными ударами.

Между тем Цуй, узнав, что его жена была духом, вернулся домой и приступил с расспросами к ее родителям. Те молча взглянули друг на друга, а затем вышли из дома, постояли у реки и бросились в воду. Только всплеск раздался. Цуй стал звать на помощь, сам кинулся спасать стариков, но они исчезли бесследно, даже трупов не удалось найти. А дело было в том, что, когда родители Сю-сю узнали, что их дочь забили насмерть, они утопились в реке. Выходит, что духами были и эти двое.

В тяжком унынии возвратился Цуй Нин в свое жилище. Войдя, он увидел Сю-сю, которая сидела на кровати.

— Милая сестрица! — взмолился Цуй Нин. — Сжалься, пощади!

— Но ведь князь приказал бить меня смертным боем и зарыть в саду из-за тебя, — ответила Сю-сю. — Правда, все это произошло по вине стражника Го, который слишком болтлив. Я отомстила ему — он получил пятьдесят ударов палкою. Но теперь всем стало известно, что я дух, и я не могу больше оставаться с тобою.

Договорив, она встала и обхватила Цуй Нина обеими руками. Цуй вскрикнул и упал. Прибежали соседи, осмотрели его.

В жилах кровь остановилась — Он покинул этот мир.

Так он отошел в иной мир, чтобы соединиться с духом жены и ее родителей и самому стать духом.

Позже об этом были сложены

удачные стихи:

Князь Сяньаньский был не в силах обуздать свою натуру, Стражник Го совсем некстати свой язык не удержал. Не смогла Сю-сю оставить средь людей живого мужа, — От любимой, ставшей духом, мастер Цуй не убежал.

ЧЕСТНЫЙ ПРИКАЗЧИК {311}

Поймем ли мы ушедшие года? Паденья, взлеты — только суета: Как птицы исчезают в облаках, Так дни бегут неведомо куда. Уж нет того румянца на лице, Заснежены усы и борода… Заката ожидает стихший лес, Несет унылый ветер холода.

Эти стихи сложил Ван Чу-хоу из уезда Хуаян, что в области Чэнду. Ему было тогда шестьдесят лет от роду, и, взглянув в зеркало, он увидал, что усы и борода побелели. Все в мире движется от юности к зрелости, от зрелости к старости, таков непреложный закон, избегнуть его не дано никому, но все живое в мире идет от света жизни к черноте смерти, и лишь усы и бороды сначала бывают черны, а после белеют. Посланник Лю украшал перед зеркалом голову цветами и, заметив густую седину, написал стихи:

311

Название новеллы в оригинале — «Честный приказчик Чжан».

Был таким я всегда: Приходила весна — Я хмелел от цветов и вина. Пусть годами я стар, но душа молода, Как и прежде, люблю побродить я в цветах… Лишь, бывает, взгляну На свою седину — Словно снег на висках… Говорят мне друзья: седину надо скрыть — Волоски выдирать или краской покрыть. Но зачем? — не пойму я друзей. Я боялся, что короток будет мой век, А теперь я уже пожилой человек… Так пускай седина Украшает меня До скончания дней.

А теперь мы расскажем об одном богаче из Бяньчжоу — Восточной столицы, что в области Кайфэн. Ему уже перевалило за шестьдесят, борода и усы поседели, но он никак не желал примириться с мыслью о старости. Похоть же привела его к тому, что он потерял все свое состояние и чуть было не обратился в бездомного бродягу. Поистине верно сказано в стихах:

Не долго пыль клубится над дорогой; Не вечно суета владеет сердцем…

Итак, в Восточной столице, в области Кайфэн, жил один богач, торговец нитками. Звали его Чжан Ши-лянь. После смерти жены он остался совсем один: детей у него не было. Состояние его исчислялось ста тысячами связок монет, и он держал двух приказчиков, которые вели торговлю в лавке.