Некромант. Присяга

Нестерова Наталия Петровна

Беседа не была долгой.

В моем распоряжении имелась комната площадью шесть с половиной квадратных метров. В подобной каморке жила бабушка Шура, а в самой большой комнате – мама с братом.

Я взяла Женьку за руку и привела домой. Потому как серьезные холода были не за горами.

Последовавшие разговоры опущу. Женьке было едва шестнадцать, мне – тринадцать.

Но бабушка Шура, которая всегда любила Чеда и очень ценила наше дачное братство, нажала на маму… и Женька остался.

Это был самый отремонтированный и хозяйственно-исправный

период в нашей семье. Женька мгновенно нашел подработку, перевелся из московской школы в тучковскую и действительно окончил ее. Он развозил прессу и молоко, мыл машины и разгружал составы, отрабатывая свое пропитание и проживание; привел в порядок весь наш дом, сколотил для себя спальное место над моей кроватью. Люди сплетничали то про ладного и рослого Женьку и меня, то про него и мою маму. На самом деле в это время мы общались меньше чем когда-либо: дачное детство для Женьки закончилось, началась реальность, и он понимал – теперь сам. Крепкий как железо, Чед ни разу не чихнул, только делался выше и плечистее; был примером и почти отцом моему вялому братишке, опорой и реальной помощью маме и бабушке Шуре.

Получив диплом, он обнял меня и бабу Шуру, поблагодарил маму, потрепал брата по макушке… и отправился в армию, так как отмазаться или увильнуть от службы ему не представлялось возможным. Каким-то образом оказалось, что служить его послали в Кубинку, и я навещала его там, а он приезжал к нам во все увольнительные.

И разумеется, после той истории мы и были друг другу все же ближе, чем Тане и Ларри.

…Я говорила, Чед прихлебывал кофе. Смотрел на меня. Эти глаза видели меня во всех видах и явно ничего нового усмотреть не могли. Однако Женька протирал во мне дырки, пытаясь обрести какой-то новый сакральный смысл.

Я договорила.

Рассказала все, что хотела. И все… что смогла.

– А с польским Широм – может, и неплохо было бы, – подытожил Чед. – Знаешь, Ники, я же тогда не просто так сюда ехал. Ну… когда мы посидеть собирались.

– Господи! – ахнула я. Чего? Решил жениться? Эмигрировать и меня не взять?… Версий промелькнуло штук десять, одна страшнее другой.

– Я купил недостроенный дом. Тут недалеко, по Риге. Километров пятьдесят, – романтично объявил Женька. – Триста квадратных метров. Сорок соток. Пустырь, ни кустиков, ни деревьев. Чтобы хватило на нас… на всех. Сколько можно летом дедов Танькиных по выходным пугать?…

– Ты нам собирался об этом сказать? А я со своим Мерлином встряла? А как это – на нас всех, мы что, там в колонию соберемся?… А работа? А Танька теперь вроде не совсем одна и не совсем наша… а у Васьки жена! Вот!

– И все равно твое орлиное гнездо нам уже маловато, – рассмеялся Чед. – Я думал, просто создать штаб побольше. Но… я тут еще подумал…

Плохая примета – когда Женька сперва думает, хорошо не выходит. У него лучше наоборот: сделать, а потом разгребать результаты. Я насторожилась.

– А может, мы

поженимся?

Я хлопала глазами.

Нет, пожениться – идея, как выяснилось, не такая провальная, как я всегда думала. Чего уж. Я и сама на эту тему размышляла.

Но с Чедом?

Сказать «нет»? Дурацкий Женька встанет и уйдет. Он умел на редкость качественно обижаться.

Сказать «да»? Ерунда получится.

Мысли заскакали, как подстреленные зайцы. Чеду нельзя было противоречить и ранить его гордость. Он всегда все делал наперекор и вопреки. И не выносил, когда выходило не по его желанию.

Стало быть, надо было, чтобы он сам отказался от такой масштабной идеи.

Я слезла со стула, подошла к Женьке и забралась к нему на колени, обняв ногами за бедра. Прижалась, обхватила руками шею. Чед охотно прижал меня большими теплыми ладонями, и мы замерли, слушая, как стучат два сердца.

Женька провел руками по моим бокам.

Еще раз провел. Стиральная доска, знаю.

Отлепил от себя и сердито сказал:

– Ну и напугала ты меня!

– Чед, я больше не буду! Чтобы за мной присматривать, тебе не нужно на мне жениться, – рассмеялась я.

– И верно, – проворчал Женька. – Как на сестру покусился. Но ты мне не сестра, не забывай.

Он встал, сделал пару шагов до холодильника.

– Засохшее, увядшее, протухшее. Есть заплесневелое. Что будешь?

Да, верно, в холодильнике я не убрала! Вот фиговая хозяйка…

– Буду ждать курьера с одеждой, и потом пойдем в ресторан. Покормишь?

– Ага, а как же.

Глава 17

Двенадцатые лунные сутки

День веры, искренности и благодарности. В этот день все идет своим чередом. Так, как должно идти

В понедельник я прибыла в дорогую редакцию. Версия с автомобильной аварией прокатила на ура. Я подстриглась – точнее, меня подстригла Татьяна, машинка-то у нас была, а я не рискнула отправиться в парикмахерскую со швом на черепе. Оставленные полтора сантиметра волос поднялись бодрым ежиком, и я себе даже нравилась. Не зря я давно планировала такую смену имиджа!

Помимо того что мне привез интернет-магазин, мы с Женькой купили одежды еще и лично – а он всегда подбирал на меня вещи с большим вкусом, так что и в целом я выглядела нормально.

– Ники, зайди!

Версию для уважаемого Игоря Владленовича я состряпала. Он остался доволен; поужасался моему внешнему виду, посетовал из-за аварии, как-то мельком сообщил, что вводит новые правила посещения офиса, и настойчиво спросил, не выйдет ли все же из Мерлина, наклеенного на потолок в его кабинете, ну хоть какой подлинной фактуры. Я обещала подумать.

Далее пришлось поприседать в реверансах перед Ольгой… Она осмотрела меня с ног до головы и сказала только:

– Вообще-то… можно было и позвонить.