Немёртвый камень
Шрифт:
Над головой была осенняя какая-то хмарь, а на улицах всё толкался народ. Дракобиль и правда не замечали. Зато делились впечатлениями о вчерашних событиях. До Кристо время от времени доносились выражения вроде: «На вокзале канализация крякнула» или «Америкос такое на уши вешает!» — и он проникся глубоким уважением к таинственности языка. Они петляли по улочкам, следуя только указаниям проводника, а люди все попадались и попадались. Дара покосилась на Макса.
— Думаешь, придется лезть в бой?
— Хорошо бы не пришлось. Чревато для
И для Гиацинта, который всё не мог продрать глаза. Но Кристо не стал высказывать своего мнения вслух.
Дракобиль не тревожился, колобои не появлялись, Дара была спокойна и отмечалась в основном фразами вроде «Уже недалеко», «Скоро придем», «Мы совсем рядом», — словом, тишь да гладь. Если бы еще Макс не дергался так после каждой ее фразы…
— Ждешь засады? — сипло поинтересовался Гиацинт. Он вооружился мечом, но пока что не торопился вынимать его из кабины дракобиля.
— Уже ничего не жду, — прошептал Ковальски себе под нос. — Если уж нас до сих пор не попытались убить…
— Может, попытаются еще, — утешил Кристо. — Ну, или это… вдруг нас заодно с драконом распознали как защитников местного портала?
— Надеюсь.
Во всяком случае, пока что всё выглядело так, будто Кристо напрасно гонял за водкой. До нужного места дошли без помех. Чуть ли не носом уткнулись в здание возле мусорных контейнеров — без окон и словно целиком отлитое из бетона. Здание было исписано русскими словами с нехорошим значением, среди ругательств виднелась неожиданная надпись по-целестийски: «Да, это здесь». Ну, хоть какой-то знак.
Дверь тоже была целестийская — серьезная, со сложными коваными узорами и вставками из соколиного глаза. Заметны были неоднократные попытки дверь отковырнуть и утащить.
А за дверью — никого. Пустота и запах пыли. Макс, Кристо и Дара замерли на пороге, переглядываясь со значением.
— Мои индикаторы не видят артефактов, — предупредила девушка.
— «Страх потаенный» они тоже не заметили, — напомнил Ковальски.
Внутри почти стопроцентно обреталось что-нибудь ужасное — жаль, они не сказали этого Гиацинту. Тот попросту не понял, почему они застряли около входа, преспокойно отстранил Кристо с дороги и вошел, прежде чем ошеломленный Макс успел поймать его за рукав.
— Здесь достаточно темно, — заметил тинторель, — можно проглядеть дверь. Сакур, посвети!
Дракончик выставил морду в дверной проем, отжав в сторону Ковальски, и распахнул ярко светящиеся глаза. Гиацинт покрутился, оглядываясь. Воскликнул с изумлением:
— А двери нет! — потом посмотрел себе под ноги и: — Ого!
Он стоял в центре диковинного цветка. Тонкие серебристые линии, врезанные в пол, намечали его контур, шли по стенам, отливая иридиевым блеском, образовывая чашу. Центр цветка приходился на середину помещения, там виднелось внушительное углубление. Углубление было обрамлено кристаллами правильной формы разного цвета. В основном здесь был кварц, но Кристо, поднапрягшись, опознал флюорит,
Вид у этого произведения экспериментаторов был совершенно невозмутимый.
— Ну, и? — пробормотал Ковальски. Даже его придавило величие зрелища.
Дара совладала с собой и с трудом избавилась от мины благоговения.
— Я… ой… подожди, сейчас соображу. Фон у него средний сейчас, спокойный… вроде как, агрессивная защита отключена. Это может быть потому, что мы с Кристо из Одонара, да и вы с Гиацинтом несете на себе его отметины…
«Темный лес», — подумали Гиацинт и Макс, выразительно переглядываясь.
— Так он, вроде, своих в нас признал? — невозмутимо спросил Кристо. — А колобоев чего натравил?
— Не знаю, тут крайне сложная структура, Опытный Отдел что-то совсем мудрит. Может, не сразу признал… хм. Или ещё что повлияло. Пока что меня волнует угасающий фон… Ладно, нужно встать в центре, а потом… ну, что-то произойдет.
К углублению в центре цветка двинулся только Гиацинт. Дара смерила взглядом скептические физиономии Макса и Кристо, протянула руки, прислушиваясь…
— Кажется, мы еще должны будем ответить на вопросы.
Макс чуть расслабился. Кристо напрягся.
— Какие вопросы?
— Наверное, что-нибудь философское и глубокомысленное, — ответила Дара, вставая в центр круга и приглашая их сделать то же самое. — Вроде как… последняя преграда. В духе древних баллад. Каверзные вопросы о смысле жизни и всяком таком. Сейчас посмотрим.
Она протянула руку и коснулась ближайшего кристалла. Тот полыхнул белой вспышкой, которая незамедлительно сложилась в воздухе в слова: «С каким видом нежити сражался в 1016 г. от Альтау князь Мертенак Кабанчик?».
Какое-то время в помещении царило молчание.
— Жухляк! — громко озвучил свои чувства Кристо.
Белая вспышка создала иную комбинацию букв: «Ответ неверный».
В следующую секунду Кристо обнаружил, что лежит на полу, у него болит каждая клеточка тела, а над ним наклоняется Ковальски с мрачным резюме:
— Теперь мы знаем, почему этот путь оказался закрыт для всех желающих.
Кристо с трудом выпрямил шею, потом перекатился на живот и поднялся без помощи. Он взмок, руки-ноги подрагивали от напряжения, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что предстояло отвечать проклятым кристаллам и дальше.
Не зря он ненавидел прошловедение…
Одно утешение — Дара его любила.
— Битва была с пещерниками, из-за цен на изумруды, — заявила она непререкаемым тоном. Кристалл умиленно полыхнул и погрузился в приготовленный для него паз. От пола до потолка протянулась прочная нить белого сияния.
— Волшебно, — заметил Гиацинт, зачарованно глядя на эти манипуляции.
— Точнее не скажешь, — со вздохом прошептала Дара, прикасаясь к очередному камешку.
«Что обозначает в переводе с древнецелестийского имя Витязя?»