Немёртвый камень
Шрифт:
Истерически всхлипнула дверь под напором сильной тинторельской руки. Макс потер лоб и опустился на стул.
— Черт, — резюмировал он.
— Очень поддерживаю, — откуда-то из халата отозвалась Дара.
Воротившийся с кухни Кристо застал Ковальски и халат в мрачных раздумьях и приободрился. Если ты пропустил что-то плохое — это повод для радости.
— Кому разножранье?
Что-то не просто плохое, а почти катастрофическое. Рука Макса машинально дернулась к тарелке, а на лице в первые секунды даже брезгливой гримасы не объявилось.
— Вы что же, укокали
Из толщи байки хмыкнула Дара.
— В принципе, был бы выход.
— В принципе, не было бы. Ты сама говорила насчет этих… ваша треклятая терминология… связей…
— Индивидуальная завязанность нитей драконита? Угу, там сложно. Непонятно, с чего она появилась, но такое бывает — когда артефакт либо делается под определённый тип хозяина, либо избирает себе хозяина. И да, я могла бы покопаться, вот только вопрос — смогу ли я развязать эти нити, не нарушив ценности дракобиля… А дракобиль нам нужен.
Кристо сунул тарелку с разножраньем куда-то в район халата. Тарелку тут же уцапали, хотелось верить, что это была Дара.
— Зачем он нам вообще? Ну, и дракобиль, и тинторель этот?
— Затем, что непонятно — какие неприятности нас поджидают вокруг артефакта-перебросчика. Там может быть, к примеру, сотня колобоев. Ты же помнишь, какие у них уязвимости?
— Есть такое дело, — Кристо хмуро поскрёб затылок. — С чего эта погань вообще тут ошивается. Ниртинэ?
— Может такое быть. Только уж как-то слишком масштабно для них. Я думаю, что артефакт-перебросчик перестраивается. В Опытном Отделе в него наверняка впихнули мощные узлы защиты. Думаю, ребята из Нитринэ сюда полезли в первую очередь. Может, даже несколько недель назад. Ну, а он активировал защитные чары. Колобои вот… может, и Сакура сюда неспростра тянуло. Но если перебросчик воспринял его в качестве защиты — то он и нас за компанию с ним может пропустить, так что… словом, лучше бы тинторелю и дракониту быть с нами.
— А другого выхода, то есть, входа, нет?
— Разве что махнуть в Антарктиду, дождаться мифических Поводырей и попасть в Целестию напрямую, а не через одну из дверей.
Кристо нахмурился, вспоминая все, что слышал об этой самой Антарктиде. Вроде как, там жуть как холодно, но на Целестию это не влияет, конечно. Спасибо Первой Сотне — эта страна все равно как вырванный кусок другого мира со своей погодой, землей, природой…
А холод целестийцы не любят.
— Как-то не очень хочется с этими твоими… проводниками. А может, поговорить с Гиацинтом? Расписать ему, что, мол, в Целестии дела нехороши… а, ну да, он же вроде как уже и не целестиец.
Ковальски пожал плечами. Из халата высунулась чистая тарелка и донеслось предложение:
— Есть пара хороших артефактов по контролю сознания…
— А ты сможешь их держать в бою? Нет уж, — Ковальски поднялся, храня на лице мрачную решимость пойти до конца. — Придется всё же мне… Дара! Я верно понял, что ваши тинторели держат данное слово?
— Ну да, у них свой кодекс.
Кристо вытянул шею, чтобы сполна насладиться гаммой презрительных интонаций. Макс просто не мог удержаться, чтобы не сказать это:
— Традиции, черт бы их…
Волны халата распахнулись, и из них, как Афродита из пены, вынырнула розовая Дара.
— Макс, ты на это не пойдешь…
— Ты — запахнись, — Ковальски, не оглядываясь, ткнул в нее пальцем. — Ты — подбери челюсть и марш в ближайший магазин.
— Ага, кофейку тебе прикупить, а потом еще и сварить прикажете?
— Возьмешь водки.
Размерами глаз Кристо мог бы померяться с лупосверлами.
— Чего-че…
— Прозрачной алкогольной жидкости, которая в изобилии встречается в России, Кристо, хорош строить из себя младенца! Если нет местных денег — так и скажи.
— В-водки?
— Ну, можешь виски прихватить. Если тут есть приличный.
Дара хранила насмешливое молчание. Кристо деньги взял, но с места особенно не двинулся.
— Что застыл?
Вообще-то, ничего. Просто он боялся их оставлять одних. У Ковальски явно шурупы в башке раскачались сильнее, чем им казалось, может, не надо было сразу ему про Лорелею…
А что у Дары с головой не все нормально — всем и каждому известно с самого начала.
С такими мыслями Кристо начал свой алкогольный поход. По пути он оглядывался через плечо, но кроме напутствия «донести хоть бутылку» ничего не дождался.
Когда дверь за ним захлопнулась, двое в комнате помолчали.
— А вдруг не донесет, — сказала Дара. — Мог бы сам сходить.
Ковальски хмыкнул, потирая щетину на щеке (надо бы все-таки побриться, что ж такое-то!).
— Отчасти я на это надеялся. Ты, конечно, поняла?
Дара опять увернулась в гигантский халат и испустила из него тяжкий вздох.
— Не все слышали про игру в «синюшники»…
Больше этими двоими ничего сказано не было.
* **
В прошлом Оплот Одонара, а теперь Гиацинт держался стойко. Он просидел в своей комнате без малого три часа, старательно избегая встреч с нежданными гостями. Даже вытащил меч на случай, если придется отстаивать свое решение любой ценой. Зная одонарскую настойчивость и, в частности, натуру одного иномирца — он был готов к любым кошмарам, самое меньшее — что дверь в его комнату в ближайшую минуту вышибут ногой.
Но старый дом хранил тишину, только за стенкой, где комната была завалена хламом, хамовато-громко что-то грызли мыши. Казалось, там пилами работают.
День упал к закату, гостей не было слышно, а миляга-Сакур побибикивал под окном. Гиацинт наконец расслабил пальцы на рукояти меча. Проверить бы дракона, что ли. Завтра в путь.
А переубедить он себя не даст. Хватит с него Целестии и всего, что с ней связано. Он выполнил долг. Теперь…
Он приоткрыл дверь и убедился, что за ней никаких кошмаров не скрывается, а просто полутьма и тихо. Скрипучие половицы составляли неплохую гармонию с мышиной грызней. В груди аж полыхало от осознания собственного эгоизма, но это почти заглушалось бурчанием в животе — ведь не обедал же нормально. Если Кристо хоть что-нибудь оставил на кухне…