Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
— Какие животные водятся в здешних лесах? — Не утерпела я.
Надо было о чём-то говорить, к тому же это информация будет полезной – моя дорога пролегала через лес.
— Олени, серые зайцы, кабаны, белки, куропатки, — принялся перечислять Ждан.
Он верно подумал, что я собиралась на охоту. (Кстати, всегда считала куропаток птицами). В шагах двадцати пяти от нас нарисовался Филис. Он стоял, скрестив руки, на груди и взирал на меня с воинствующе недовольным видом. Неужто малыш меня ревновал? Я упорно его игнорировала, стараясь не встречаться взглядом.
— А что
— Волки, медведи, лисы, хорьки, куницы, росомахи, — воодушевился Ждан.
Филис не уходил, стоял в той же позе.
— А как насчёт хищных птиц?
— Соколы, сапсаны, орлы, ястребы, коршуны, орланы, совы.
Время подходило к первому завтраку, а мне надлежало ещё сменить платье.
— На стол его сиятельства подают изысканные кушанья, не сравнить с тем, чем кормят слуг, — произнесла я, с тонким намёком, что разносчику вскоре следует приступить к своим обязанностям.
Ждан одарил меня выразительно непонимающим взглядом, который как бы говорил: «ясное дело, господская кухня, на то и господская». Я почувствовала себя глуповато.
— Интересно, чем Драгомира удивит сегодня? Пойду переодену сюрко, моё замаралось, — сказала я, делая попытку подняться.
Ждан вскочил с неожиданной прыткостью и галантно протянул мне руку, которой я воспользовалась.
— Мне тоже пора, дама Фотиния, ой, Фотиния.
Лицо Ждана озарила странноватая улыбка. Он в третий раз поклонился мне и поспешил за ворота.
Что ж, сделалось немного легче. Сегодня я частично загладила свою вину перед мистером Нелюдимым.
Отряхнув нижнюю часть платья, я двинулась к замку, но мысли мои были намного дальше – я уже видела себя, подбирающуюся к пещерам. Погружённая в надежды, не заметила подоспевшего Филиса, который довольно грубо схватил меня руку выше локтя и развернул к себе.
— Так, значит? Значит Ждан? Его предпочла?
Одна моя знакомая как-то сказала, будто парни слетаются на меня как мухи на мёд. Я посчитала это явным преувеличением, но мне было приятно.
— В чём дело, Филис? Ты что, напился?
От него несло спиртным. Уж не знаю, что они там пьют – пиво, самогон, бражку или ещё что, но от Филиса разило.
— Я – мужчина и могу пить ржанку, как и другие, — выпалил конюх.
Он был весьма неопрятен и не сказать, что – дюже красив, но порывистая, бесподобная юношеская пылкость, несомненно, привлекала. Понятно, почему за ним бегали служки. На секунду мне отчаянно захотелось этой романтической пылкости, страстного порыва почувствовать себя желанной как героини книжных романов. Филис – всего лишь мальчишка, но в этом-то и была вся соль. С возрастом мужчины лишаются, того чудного юношеского порыва, которым некоторые из них наделены в ранние годы. Будь я в своём мире, наверно, всё было бы иначе, но здесь и сейчас… Я позволила себе слабость. Схватила его за плечо свободной рукой и припала к губам. Филис оторопел. Он явно не знал как реагировать. Несмотря на всю его горячность опыта с девушками у парня видно не было. Но
— Филис! Живо в конюшню! — Раздался громогласный возглас старшего конюха.
Однако мальчишка и не думал повиноваться.
— Кажется, тебе пора, Филис, — прошептала я ему на ухо.
— Пусть плешивый хоть охрипнет, ни за что не отпущу тебя.
Я улыбнулась, порция романтической пылкости получена, теперь – здравый смысл.
— У нас ещё будет время, Филис, лучше не зли его. Он как что, тут же бежит плакаться лорду.
Филис одарил меня ещё одним (уже чуть более умелым) поцелуем и нехотя разжал объятия. Он напомнил мне молодого попугайчика, который хотел залезть на самку, но не знал с какой стороны подступиться.
Пока я добиралась до ворот замка до меня донеслись невнятные обрывки ругательств Часлапа Плешивого. Два слова я расслышала особенно разборчиво – это «блудница» и «бесприданница».
Малуша сидела в моей комнате.
— Вы всё это время были со Жданом? О чём вы говорили? — Набросилась на меня с расспросами лисичка.
— О зверях и птицах, — ответила я.
Малуша была явно разочарована.
Я переоделась в бесформенное серо-голубое сюрко и Вторуша проводил меня к хозяйскому столу. По пути не проронил ни слова. Тем лучше. Он мне не нравился и болтать с ним не тянуло.
Как и вчера за столом сидели лорд и кастелян. Я поклонилась, обменялась словами любезности и присела на отведённое мне место.
Лорд Брэнот пребывал в добром расположении духа.
— У нас сегодня дичь, дама Фотиния, но, если желаете, вам приготовят овощи, — обратился он ко мне.
Надо же. Сама любезность! Что же сегодня такого случилось? Избавился от запора или оприходовал эту свою Милену?
— Нет-нет, лорд Макотский, не стоит из-за меня утруждать себя.
Буду дичь. Надо набраться сил перед предстоящим побегом. Чипсов и мармелада у меня больше не было.
— Как пожелаете, — осклабился Брэнот своей мерзопакостной улыбкой. – Я слышал о вашем утреннем заступничестве. Ждан – славный парень, а вы проявили храбрость и великодушие подобно благородному мужу.
Отлично, сравнил меня с мужиком. Что ж в этом патриархальном мире, такое сравнение – комплимент. Я поблагодарила его, выдавив гримасу признательности. Появился Ждан с блюдами и когда он устанавливал передо мной приборы, то делал это как-то по-особенному трепетно, а напоследок – одарил меня таким влюблённым взглядом, что мне сделалось немного не по себе. Этот взгляд не укрылся и от Брэнота, и от его кастеляна.
— Вы с завидной быстротой располагаете к себе мужчин, дама Фотиния, — произнёс рыцарь, в его голосе сквозила нотка неодобрения.
Я решила принять вызов.
— А вы что-то имеете против?
Брэнот на секунду растерялся.
— Если это влечение обоюдно, я буду только рад, — отозвался он.
Тут в разговор вклинился Дарек, пёс его подери.
— А что насчёт молодого Филиса? Часлап жалуется, что с вашим появлением конюх начал отлынивать, а дармоедов, дама Фотиния, изТьери не держат.