Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
Что? Какая разница в какой я одежде и подхвачу я этот кровавый кашель или нет! Для меня больше ничто не имело значение.
— Я больше никуда не поеду и мне незачем переодеваться, — я тяжело вздохнула. Тоска и ожидание близкой кончины сдавливали мне грудь, а ещё этот кашель снова подступил к горлу. — Просто убей меня, Брэнот. Всё же благодаря мне ты сейчас не каменное изваяние, а потому исполни мою последнюю просьбу.
Мои глаза постепенно привыкали к солнечному свету и я увидела как Брэнот опускается передо мной на колено.
— Дама Фотиния, — заговорил он. — Сэр Радигост, Стоян
В воздухе повисло минутное молчание, нарушенное моим истерическим смехом. Лорд, а также двое его приспешников посмотрели на меня не то со страхом, не то с изумлением.
Благородный лорд, рыцарь Ордена Чести! Нет, ты не можешь убить женщину, которую сам же облёк на страдания, слишком благороден для этого! Ты скорее пожертвуешь своим будущим, отречёшься от любви и свяжешь себя узами обязательств с той, у кого нет ни титула, ни денег, ни твоего сердечного расположения? И всё ради своей пресловутой чести. Но только вот мне ты не нужен, лорд.
— Дама Фотиния, — лорду показалось, что я его не расслышала или не поверила своим ушам. — Я Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери, граф Макотский, рыцарь Ордена Чести, защитник правых и бич всех ведьм предлагаю вам вступить со мной в богоугодный союз, заключить брак.
О! Мужчины, которых я не любила мне делали подобные предложения. Они конечно не были благородными лордами и их предложения не звучали настолько вычурно, но я им отказывала мягко, скорее в скрытой форме, чтобы сгладить обиду, не допустить оскорбления. Отшучивалась или говорила, что позвоню, обсудим это позднее и тому подобное. Я не любила унижать людей, которым нравилась, старалась подобного не допускать. Но сейчас был совсем другой случай. Вся желчь во мне поднялась вверх и стала вырываться наружу через сфинктеры в голове.
— Да пошёл ты, — выплюнула я.
— Вы.. вы.. вы не поняли, — лорд начал заикаться. — Я предлагаю вам стать моей законной супругой – леди Брэнот изТьери, леди Макотской, стать госпожой Макоты. Мой замок, мои слуги будут вашими по праву.
Радигост и Стоян замерли не шевелясь, ни произнося ни звука.
Унизить благородного лорда в присутствии его слуги (как я поняла Стоян был его слугой, а может даже и оруженоцем) и другого рыцаря (на эту мысль натолкнуло меня обращение «сэр»), что может быть слаще.
Я медленно посмотрела в широко раскрытые зелёно-голубые глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами и произнесла, отчеканивая каждое слово:
— Я скорее выйду замуж за дохлую лошадь, чем за тебя, Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери и бич чего-то там.
Гробовая тишина.
— Согласно нашим обычаям вы имеете право поменять решение в течение пяти дней, начиная с этого, а когда солнце взойдёт в пятый раз, это будет в четверг, все присутствующие здесь будут считать ваш отказ окончательным, — он говорил сквозь зубы, уставившись на меня искрящимся гневом взглядом. — А теперь, скиньте мокрые вещи и закутайтесь в плащ, а то я сам сорву с вас эти сырые тряпки.
О да, он разозлился! Впервые за весь день мне сделалось хорошо.
Я сняла с себя всё и обмоталась в плащ. Брэнот поднял меня и словно мешок с картошкой забросил на лошадь к одному из сопровождающих. Мы двинулись к замку.
Глава 10. И снова – здорово
Боль в животе от ходящих туда-сюда косточек в позвоночнике лошади отвлекала от боли в ступнях. Всадник явно со мной не церемонился и даже не старался ехать осторожно. Как же его имя – Радигост или Стоян? А, какая разница! Голова начала болеть от прилившей крови и вида мелькавшей каруселью травы. Один раз за поездку меня стошнило. Попало на лошадиные ноги, но внимания так никто и не обратил. Наконец трава внизу сменилась каменной кладкой. Мост к воротам замка – догадалась я. Правое ухо заложило, и звуки слышались более приглушённо.
Наконец остановились. Меня грубо стащили с лошади и волоком (поскольку ноги упорно отказывались выполнять свою основную функцию) доставили в комнату. Туда же, откуда я тщетно пыталась сбежать. Оставшись наедине с собой я, скинув подсыревший от влажного тела плащ и оставшись в чём мать родила бросилась на кровать и тут же забылась в объятиях Морфея.
Не помню что мне снилось, но проснулась я от приступа кашля. Было темно. Должно быть ночь. Вспыхнуло тоненькое пламя восковой свечи, озарив силуэт Дарены Вздорной – женщины лет тридцати пяти-сорока, худощавой с аккуратно убранными на затылке тёмными волосами, среди которых виднелось несколько седых прядей.
— Ваш чай, — она протянула мне глиняную чашку.
— Спасибо, — поблагодарила я и опустошила кружку несколькими жадными глотками. Чай был несладкий и едва тёплый, но я ощущала дикое обезвоживание и напиток пришёлся как нельзя кстати, кроме того, живительная жидкость смягчило воспалённое горло. — Что это за травы?
— Веточка вишни, — пояснила Дарена. Голос её звучал сухо, безучастно.
Почему она? Почему не Малуша? Наверно последнюю наказали. Из-за меня. Я снова раскашлялась. Кажется, всё-таки заболеваю.
— А можно мне ещё чая? Или хотя бы воды? — Попросила я.
— Воды, — согласилась Дарена.
Моя сумочка. Вот она. Пластина ампицилина. Хорошо, что я решила оставить сумку здесь и хорошо, что её мне вернули.
— Это лекарство, — пояснила я, выпивая таблетку, хотя Дарена у меня ничего и не спрашивала.
— Если это всё, я ложусь, — сообщила служанка и улеглась на сундуки, туда где раньше лежала Малуша.
Я тоже опустилась на кровать. Ступни перестали болеть, по крайней мере, пока я не приводила их в движение, но ноги чесались жутко. Проклятые насекомые. Я распылила на ноги спрей, комнату тут же наполнил аромат свежести. Дарена никак не отреагировала, даже не шевельнулась, лёжа на своих сундуках. Я тоже зарылась в одеяло и уснула.